Твоя... Ваша... Навеки

Мы собираемся снова посетить «Бархат», поужинать, а после поехать в театр, где, как я надеюсь, мы не встретим леди Дэлгас или Клеона с леди Регис.

— Приятного вечера, — произносит Эван с учтивой улыбкой, однако, кажется, и слепой заметит, сколь она, больше похожая на оскал, вымучена, неискренна.

— И тебе не скучать, — отзывается Арсенио и ведет меня к двери.

К счастью, Эван провожает нас лишь до выхода из дома, а после с крыльца наблюдает, как мы пересекаем двор. Прежде чем выйти за створку ворот, я оборачиваюсь, машу брату рукой на прощание, и улыбка его теплеет, становится более мягкой, более настоящей. И, наверное, поэтому я ощущаю укол вины.

Клеон прав: я должна рассказать правду Арсенио и Байрону.

И Эвану.

Даже если Арсенио и Байрон действительно ни о чем еще не подозревают, это вовсе не означает, что так будет продолжаться вечно.

Даже если брат не расспрашивает меня об отношениях с Арсенио — и Байроном, — то это отнюдь не означает, что он ни о чем не догадывается. И сколько бы за мной ни заходил лишь Арсенио, оставляя Байрона ждать на улице, это не обманет Эвана и не уверит его в показной традиционности наших отношений.

Меня и раздражает необходимость притворяться перед целым миром, и смущает неизбежность раскрытия правды. Шептаться по углам и разносить сплетни можно сколько угодно, но открытое заявление о подобном так или иначе поставит в совершенно другое положение, нежели есть сейчас.

На улице я неожиданно застаю не только Байрона подле мобиля, но и вернувшуюся с работы Тессу в компании вездесущей Шериль. Волчица доброжелательно относится к паре родного брата, однако в Шериль видит потенциальную соперницу, угрозу, от которой нужно если не избавиться, то, по крайней мере, объяснить доходчиво, что территория эта чужая и ей, сторонней самке, лучше поискать себе другие охотничьи угодья.

— Тесса? — своего удивления я не скрываю. — Почему ты не с Финисом?

— Потому что он не в моем вкусе, — заявляет Тесса безмятежно. — Он не смог подвезти меня сегодня и Шериль любезно его заменила.

Мобиля Шериль я не вижу и не уверена даже, что юная эль Ясинто умеет водить.

— Как это мило с твоей стороны, Шериль.

— Я очень милая и приятная во всех отношениях молодая дама, — Шериль позволяет себе кокетливую улыбку, и я с трудом сдерживаю что волчицу, недовольную таким поведением в присутствии ее мужчин, что человеческую свою сущность, возмущенную столь высокопарными, самоуверенными заявлениями.

Иду к мобилю, Байрон распахивает передо мною дверцу переднего пассажирского места, и я сажусь.

— И как только Эван вас отпускает? — спрашивает Тесса, чуть понизив голос, будто это могло помочь избежать невольного подслушивания со стороны оборотня.

— А у него есть выбор? — парирует Арсенио.

— Ему бы лучше за своей личной жизнью следить, — добавляет Байрон. Садится по обыкновению на заднее пассажирское место, ловит мой взгляд в зеркале. — Прости.

— Ничего, — я понимаю и инкубов, и брата, понимаю взаимное их недовольство и не знаю, как смягчить ситуацию.

Правда… вряд ли изменит все к лучшему.

— Поэтому я и говорю, надо использовать бал-маскарад Верховного собрания лордов, — вмешивается Шериль.

— Зачем? — подобно всякому жителю другого полиса, Тесса искренне не понимает значения бала-маскарада Верховного собрания.

— Как зачем? Для закрепления результата. Ты носишь родовое ожерелье Лобо, живешь с Эваном в одном доме, он называет тебя своей парой, так пусть поторопится и женится по всем правилам, как положено честному человеку… ой, прости, волку. Если назовет тебя невестой на балу собрания, то уже наверняка не отвертится.

— Хорошая мысль, — соглашается Арсенио вдруг.

— А как же разрешение? — уточняет Тесса, и я настораживаюсь.

— Сделаем, — инкуб обходит мобиль и занимает место водителя. По примеру Байрона ищет взгляд в зеркале заднего вида, но не мой, а приятеля.

— Разве Эвану и Тессе нужно специальное разрешение? — удивляюсь я. — Насколько мне известно, ей уже давно больше восемнадцати.

— Им — нет, — подтверждает Арсенио, заводя мотор.

По дороге до ресторации я пытаюсь решить мучительно, стоит ли сразу рассказать инкубам и о моем решении, и о Клеоне, или же повременить со вторым. Я и вообразить себе не могу реакцию их обоих на подобное признание, да и кажется не вполне уместным сообщать и то, и другое едва ли не одновременно. Особенно страшно представить, как поведет себя более вспыльчивый, порывистый Арсенио, не наделает ли он глупостей…

Во имя Лаэ, о ком я больше беспокоюсь — о реакции Арсенио или о себе самой? Чего я хочу — уберечь инкубов от последствий необдуманных действий или малодушно найти повод для отсрочки?

И скоро следующее полнолуние — сегодня я отчего-то ощущаю его дыхание острее, чем обычно. Близость инкубов волнует сильнее прежнего, несмотря на сумятицу в мыслях и смутную тревогу от возможного разговора. В просторном зале ресторации я замечаю несколько знакомых лиц и запахов, но, к счастью, среди них нет ни Лизетты, ни Клеона с Валентиной. Мортимеров тоже, и я испытываю облегчение, радуюсь, что неприятных встреч не предвидится.