Твоя звезда

Одним прыжком он выскочил в тесный коридор между двумя комнатами и увидел Гошу, растерянно стоящего перед упавшим и расколовшимся дисковым телефоном, до сих пор жившим у родителей.

– Мам… – Степа виновато оглянулся на мать, вышедшую из комнаты. – Прости… Это такой человек… – Степа дернул Гошу за руку, тот попытался укусить его. – Я тебе укушу сейчас! Выброшу тебя вообще! Пойдешь пешком в Москву!

– Я пойду в полицию, скажу, что ты меня украл! – огрызнулся Гоша, пятясь. – Я просто взял его, а он упал.

– А зачем ты его взял?

– Я еще такого не видел…

– А я такого дебила, как ты, еще не видел никогда, – ответил ему Степа.

Гоша молча подошел к Степе и быстро укусил его за руку.

– Ты что, вообще, что ли? – Степа дал ему подзатыльник.

Гоша завыл и стал бросаться в Степу всем, что было в коридорчике, – книгами, журналами, тетрадками, лежавшими стопкой (наверное, подумал Степа, мать взяла на проверку). Степа дал ему еще один подзатыльник и тут же получил такой же от матери, вовремя подошедшей на шум.

– Приятно тебе? Ты что, Степа? Тебя самого били когда разве?

– Может, били бы – всё бы по-другому в жизни было, – пробормотал Степа.

– Да, конечно! – покачала головой мать. – Что же он у тебя такой неуправляемый? Телефон жалко, конечно, у нас другого нет. Но ничего. У меня мобильный вот есть… – Мать достала из ящика старенький черный «Нокиа». – Денег только положить на него надо. А так он очень хорошо работает.

– У меня есть деньги, мам… – Степа достал из нагрудного кармана тысячу рублей и протянул матери. – Вот, положи.

– Да я сто рублей положу, мне надолго хватит! – засмеялась мама.

– Ты сказал – у тебя шиш с маслом! – прищурился Гоша. – Ты лох.

– Гоша, так нельзя говорить своему… – мать помедлила, – …отцу. Да, Степа? Это ведь мой внук? – негромко спросила она сына.

Степа вздохнул и ничего не ответил. Вот хотел бы он иметь такого сына? Трудно сказать. Чтобы тот кусал его каждый день. Не готов он пока к такому. Никак не готов.

– Нет, мам, – как можно тверже ответил Степа, кляня самого себя за бесхребетность – почему он матери сразу так не сказал? – Это сын моей соседки. Она заболела. И вот я взял его с собой. И всё.

Степа сказал, и ему стало легче. Неожиданно он увидел, как у матери, которая очень редко плачет, намокли глаза.

– Да это я так, сынок, не обращай внимания… Просто я подумала… вот какое, подумала, счастье…

– Счастье? Вот этот… – Степа хотел покрепче выругаться, но при матери не стал. – Вот этот глист – счастье? Да ты посмотри на него!

– Как тебе не стыдно, сынок! – Ольга Петровна обняла ощетинившегося и сжавшегося Гошу. – Ну что ты кусаешься? Ты же не котенок и не щенок, ты же мальчик… Он тебя обижает, да?

– Нет! Отпусти!..

Гоша попытался вырваться, но Ольга Петровна стала гладить его по голове, и мальчик постепенно перестал брыкаться.

– Ну вот. Ну не внук, ладно. Будем с тобой дружить. А у тебя есть другая бабушка?

– У него дед есть, – сказал Степа. – Но он…

– …псих! – договорил Гоша.

– Он писатель и… не очень хочет быть дедушкой. Известный вроде. Как-то его зовут… А, вот! Вера Лялина.

– Дедушку зовут Вера Лялина? – удивилась мать. – Псевдоним? Пишет женские романы, правильно? Я не читала, но видела в библиотеке на полке. Книжечки такие маленькие, но толстенькие – розовые, голубые… Много, кажется, романов.

– Да. Это его дед пишет. Представляешь? Но Гошана взять к себе на пару дней он отказался. Такой вот персонаж… А больше у него никого нет.

– А у нас, знаешь, сынок… – сказала мать, гладя Гошу по голове, – тоже есть такой тут персонаж… Ехать, правда, не близко… Километров сто пятьдесят, но последние пятьдесят километров по проселочной, и там совсем дорога плохая, разбитая, так говорят люди… Но если съездишь – не пожалеешь.

– Он меня украл! – вдруг заявил Гоша, прячась от Степы за спиной Ольги Петровны. – Я хочу домой, к маме!

Степа пожал плечами:

– Я же говорю – дебил. Кому ты нужен, кроме меня?

Степина мать, обнимая мальчика одной рукой, внимательно смотрела на своего сына.

– Мам, ну ты-то что? – не выдержал Степа. – Я же тебе говорю – болеет его мать, в больницу попала. А парень сам ко мне прибежал. Он просто неадекват… У него в голове винегрет какой-то…

– Разве можно так говорить, сынок?

– Я тебе его оставлю, а сам завтра поеду – куда, ты говоришь, надо съездить? А сейчас пойду, хочу по городу пройтись.

– Так темно уже, сынок, осень, рано стало темнеть.

– Но фонари-то в городе остались, мам? – хмыкнул Степа.

– Ну, где-то остались, – вздохнула Ольга Петровна, – а где-то нет. Все уезжают – ни фонарей, ни людей, в центре разве что, у администрации и у кремля.

– Вот и хорошо, пройдусь до кремля, сто лет там не был. Только отдохнуть от него хочу, – Степа кивнул на Гошу. – Побудешь с ним?

– Но мне, Степик… – растерянно объяснила Ольга Петровна, – …на работу скоро надо…

– На работу? – удивился Степа. – Семь часов уже.

– Так у нас педсовет… обычно поздно… две смены в школе… – Ольга Петровна отвела глаза. – Гоша, детка, давай я тебе сейчас варенье достану, у меня баночка на Новый год припасена…

– Вот на Новый год и оставь, мам. Так куда мне поехать нужно?