Твоя звезда

– Да. Я считаю – это подарок за все мои предыдущие страдания и унижения, за все предательства. Сядь, мой хороший, я тебе расскажу. – Елизавета сама уселась на красный бархатный диванчик, притянула к себе Степу, положила его голову себе на колени. – У меня ребенок вырос, я очень рано родила от полного ничтожества, преподавателя зарубежной филологии в нашем местном педвузе, болтуна, обходительного, изящного. И полного подонка. Он мне предложение сделал, я согласилась, забеременела. Он у меня то и дело ночевал. Мы с ним всё планировали, о будущем мечтали. А потом он вдруг пропал, тридцатого декабря. Я думала, с ним что-то случилось, искала его по больницам и моргам, не спала две ночи, чуть с ума не сошла. А второго января мне позвонила женщина и сказала: «С Новым годом, Лиза! Ты очень хорошая! Будь здорова и счастлива, если сможешь! Только оставь моего мужа в покое!» Вот так как-то и вышло. Он, оказывается, был женат, жена жила в деревне с двумя детьми, поэтому он спокойно ночевал у меня, когда хотел, домой не каждый день возвращался. Я родила ребенка, дочку, красивую, здоровенькую, а он ей фамилию ни в какую не хотел давать. А когда захотел, то я сама отказалась, мне уже это не нужно было, не хотела дочке фамилию его давать, уж больно подлый он человек оказался. Ну и дальше наступили сложные годы… Замуж как-то вышла, а муж лег на мой диван и лежал, как овощ, хотел всё время есть и лежать, пока я его не выгнала через полгода. А, ладно! Говорить не хочу. Так что я женщина жизнью и битая, и приласканная. Не всем так везет, как мне. Некоторых только бьют. А у меня чудеса в жизни были. Но такого, как ты, я никогда вблизи не видела. Вот и ты мне подарок, не хуже моего губернаторства. Хотя губернаторство я уже сама себе заработала, умом и силой. Сережа ведь мне городок маленький подарил, и я правильно стала себя вести, иначе бы губернаторства мне не видать. Я вообще всегда правильно себя веду – по уму и по совести. Я думаю, мне такие подарки жизнь дарит за то, что я никогда никому подлости не делала. А могла. Я вот так рассуждаю. Я и сейчас того филолога не трогаю, а могла бы ему быстренько волчий билет сделать, его бы даже в магазин грузчиком не приняли на работу. Голым и нищим могла бы по миру его пустить – за то, как он мне когда-то душу разорвал и как я с маленькой Катей своей маялась. А я не мщу. И вот – встретила тебя. И Вадику ничего плохого не сделаю. Вот разведусь с ним в понедельник. И выйду за тебя замуж, если ты, конечно, решишься сделать такой шаг. Будешь моей радостью, моим главным украшением… У меня есть золотые кольца и серьги, а мальчика золотого нет. Буду на тебя смотреть и любоваться. Любить тебя, разговаривать с тобой. Ты такой хороший.

– Но я не украшение. – Степа, внимательно слушавший Елизавету, осторожно высвободился из ее мягких тяжелых рук, поднялся и подошел к окну.

– Хорошо, прости, это к слову пришлось.

– Я не знаю… – честно проговорил он. – Я… я ничего не понимаю… Я по-другому всё представлял. Мне сказали, у вас детей нет.

– Ах! – засмеялась Елизавета. – Детей нет, а хвост есть, да? Потому как я дьявол в юбке! Наши люди чего только не скажут! Кто сказал-то?

– Не помню… – пробормотал Степа, чувствуя себя очень неловко. Врать он не умеет, выбирать слова – тоже. Потому-то он и любит молчать. По крайней мере, никого лишний раз не обидишь.

– А и ладно, не важно! Так… – Елизавета накинула душегрею. – Было бы странно, если бы ты согласился сразу. Не так уж я и хороша для тебя, да? Или у тебя кто-то есть?

Степа подумал.

– Нет. Теперь нет. Была девушка, но она… – Он замялся. Стоит ли говорить, что Вера сама от него ушла?

– Перестала быть, – засмеялась Елизавета. – Так и хорошо! А эта женщина, которая тебе звонила? Чьего сына ты привез? С ней что?

Степа помедлил.

– Ничего. Просто она живет в моем подъезде. И… – Он взглянул на Елизавету. – И немного мне нравится.

– Немного? – уточнила та.

– Немного, – кивнул Степа. – Она красивая, тонкая.

– Так, ладно, не будем дальше уточнять. Я тоже красивая. И тонкая в душе. Тело – дело наживное. Тем более с таким телом, как у меня, и веселей, и теплей. Всем причем! Пойдем. – Елизавета легко встала, подошла к Степе, обняла его, крепко прижалась. – Это удивительное чувство, когда я рядом с тобой. Я всегда думала, что где-то есть любовь. И она ко мне однажды придет. А всё, что было, – это всё не то. И каждый раз я понимала – нет, не то, это не может называться любовью. А сейчас, когда я с тобой была, я как будто растворилась и куда-то пропала…

Степа смотрел на ее красивое, правильное лицо с гладкими щеками, мягкими губами, темными внимательными глазами под ровными густыми каштановыми бровями и снова думал: сколько же ей может быть лет? Сорок? Сорок пять? Меньше? Тридцать восемь? Где-то так… Говорит, «вырастила ребенка», «рано родила»… «Рано» – это в каком возрасте? Спросить – неудобно… Степа растерялся. Очень странная ситуация и совершенно непонятно, как поступать. И что ей отвечать. И – как она его сейчас представит? Как друга? Знакомого? Любовника? Ерунда какая-то…