Твокер. Иронические рассказы из жизни офицера. Книга 1

Когда я закончил свой показ и занял своё место в строю, я понял, что этот день прожит мною не зря. Я явственно почувствовал, как вырос в глазах аудитории молодых курсантов. (И, если честно, то и в своих собственных). Наверное, всё получилось неплохо. И когда, немного позже, в ходе занятия, мне пришлось в качестве руководителя, отрабатывать один из учебных вопросов занятия, мои команды первокурсники выполняли уже с полу слова. И мне приходилось не столько подгонять их, сколько удерживать от ненужного лихачества. Если бы они могли слышать, что говорит при этом о них мой внутренний голос!

Потом в моей жизни было много занятий, но эти запомнились навсегда. Может быть тем, впервые испытанным чувством физической невозможности проявить слабость перед лицом подчиненных, чувство которое помогает заставить замолчать внутренний голос или не обращать на него никакого внимания, а именно это чувство я испытал на этих занятиях.

А ещё непривычное ощущение, что я впервые надел на лицо непроницаемую для человеческих чувств маску. Маску командира, выполняющего свою работу.

В том, что всё прошло замечательно, я убедился тогда, когда после занятий, полковник Нюхалов отправил взводы курсантов в расположение, а мы, как равные, шли рядом, без строя и он рассказывал мне что-то очень интересное, а потом, при расставании, просто и крепко пожал на прощание руку. И это было просто здорово!

2 (Спустя несколько лет)

Украина. Воинский эшелон с призывниками движется в Бердичев. Плацкартные вагоны полны призывниками, В каждом вагоне, как правило, следует отдельная команда со своими сопровождающими. Наш командир полка назначен начальником эшелона. Я, командир учебного взвода учебной дивизии с сержантами своей роты вхожу в состав караула по охране эшелона. В солдатских сказаниях повествуется, что когда-то, давным-давно, такие караулы предназначались для охраны самих эшелонов от внешних врагов. Но в это верится с трудом. Сейчас задача караула – одна: надёжно охранять беззащитное местное население от будущих защитников Отечества, перевозимых в эшелоне.

На всякий случай, наши оружие и боеприпасы находятся под надёжной охраной в ящике в купе штабного вагона. Наши обязанности сводятся к патрулированию вдоль вагонов во время недолгих остановок, с целью не дать призывникам выходить из вагонов в поисках выпивки.

Но сейчас размеренная жизнь нашего эшелона грубо нарушена. Возмутителем спокойствия явился старший команды, занимающей последний вагон. Несколько минут назад, получив продукты в штабном вагоне, на свою команду, он с двумя призывниками, направился в свой вагон. Следуя за ним, призывники несли в руках две коробки с консервами, предназначенных для питания призывников его команды в пути следования.

И вот теперь он, молодой лейтенант, срывающимся от волнения голосом, чуть не плача, докладывал начальнику эшелона, что в одном из вагонов, пьяные незнакомые ему призывники отобрали у них почти все консервы.

Душещипательный рассказ происходит в штабном вагоне, куда взъерошенный рассказчик прибыл сразу после происшествия. Я, как начальник караула слушаю этот рассказ, находясь неподалёку, всем своим видом демонстрируя полную непричастность к происходящему.

Мой внутренний голос сразу затевает бурную дискуссию по поводу случившегося:

– Спорим, что он из «пиджаков»?

Так кадровые военные, за глаза, называют офицеров, призванных на один год после окончания институтов. Якобы, кто-то из них, сказал на построении своему командиру, что у него испачкан пиджак. Конечно же, он имел в виду командирский китель, сшитый в лучшем военном ателье. И в ответ, вместо благодарности услышал:

– Сам ты – пиджак!

Слово не воробей. И теперь, это прозвище стойко прикрепилось за этой категорией офицеров.

Конечно же, как разумный человек, товарищ лейтенант, вчерашний студент, не стал связываться с толпой молодых парней, разгорячённых алкоголем. И как нормальный человек, он искренне посчитал, что поддержание воинского порядка в эшелоне есть обязанность начальника эшелона. Наш командир полка не стал указывать товарищу лейтенанту, на его глубокое заблуждение и на поведение, недостойное офицера. Он просто посмотрел на меня и произнёс:

– Разберитесь.

Дискуссия с внутренним голосом сразу прекратилась.

Разобраться, так разобраться. Заглянув в купе, где размещался наш караул по охране эшелона, кивнул двум сержантам, чтобы следовали за мной, в сопровождении пострадавшего лейтенанта, направился в сторону последнего вагона.