Твокер. Иронические рассказы из жизни офицера. Книга 1

С одной стороны, как командирам взводов, отдавать распоряжения и ставить задачи, могут только офицеры роты и им равные. С другой стороны – «просит пройти», по форме уважительно и отказать, вроде бы неудобно. Непонятна только, какая-то пугливая настороженность, в глазах молодого солдата. Все сомнения разрешились, когда вездесущий сержант Ким, объяснил, что сержанты роты для нас накрыли стол в каптёрке, и приглашают познакомиться и отметить начало стажировки. Значит, придётся идти.

А тревога в глазах солдата, стала нам понятна чуть позже, как стало понятно беспокойство, проявленное солдатом, при передаче приглашения на раут.

Дело в том, что обращение к старшему товарищу, исполняющему к тому же, обязанности командира взвода, просто «товарищ курсант» с точки зрения молодого солдата ломало все мировосприятие его простой души. То, что мы, прослужив три года (да люди столько не живут!), являемся самыми старшими, по сроку службы, для всех солдат и сержантов полка, даже не обсуждалось. Но как такие солидные люди могли разрешать называть себя «курсантами», было непостижимым.

Для каждого солдата, служба в армии проста и понятна. За первые полгода, солдат быстро уяснял незыблемость высшей справедливости армейской службы. Высшая справедливость службы заключается в том, что, перетерпев лишения и трудности первого года службы, не напрягаясь, не меняясь и не развиваясь, солдат менял свой статус, неизменно через полгода переходя из положения «духа» в «молодого». Затем, в его жизни, наступает период, когда солдат перевалив через годовой рубеж, становится «черпаком». И, наконец, потом наступал тот сладостный миг, когда вчерашний, всеми затурканный, солдатик вдруг приобретал заслуженный авторитет и невиданную власть над молодыми сверстниками, становясь «стариком», «дедом». И, наконец, дождавшись приказа об увольнении в запас своего призыва, солдат достигает высшей формы социальной справедливости, получив право назваться «дембелем».

В этом и проявляется классическое представление о «всеобщем равенстве и братстве» самого справедливого устройства человеческого общества в глазах «среднего человека». Не надо быть лучшим, не надо работать больше всех, не надо учиться по ночам. Надо просто дождаться золотого времени, когда в награду за перенесенные трудности, к тебе придёт право стать «первым среди равных». И не важно, что те, кто находится ниже по положению, могут оказаться умнее, сильнее или лучше тебя. Важнее всего то, что сейчас ты – главный, и все это понимают и признают твоё превосходство. А что в этой жизни может быть правильнее и справедливей? Причём, эту картину не нарушает наличие или отсутствие сержантских званий. Старослужащий солдат зачастую пользуется большим авторитетом в своей среде, чем молодой сержант.

Но в самом низу этой пирамиды, ниже «духов», располагаются курсанты учебных полков, которые в чистилище учебки, ожидают право убыть, наконец, в войска, и занять в армейской семье, свое законное место на первом этаже армейской пирамиды. И выстрадать право назваться настоящим солдатом, и дождаться права обращения к себе не по должности, как непонятно к кому, а «как ко всем», по воинскому званию «рядовой», то есть уже стоящий в ряду себе подобных.

А теперь представьте, что в этом простом и понятном мире появляются солидные и, вроде бы, заслуженные люди, которые позволяют называть себя просто «товарищ курсант».

Наверное, подобные чувства мог испытывать рыцарский оруженосец, передающий малознакомому рыцарю приглашение своего господина принять участие в праздничном пиру и, вынужденный обращаться к нему, «достопочтенный сэр Оборванец!» или «сэр Голодранец!» Ведь за такое можно легко и «в дыню схлопотать!» Наверное, поэтому, между собой сержанты нас деликатно чаще называли «кадеты». И, вроде бы по существу и звучит необидно. И причиной тому были не буквы «К» у нас на погонах, как можно подумать. Просто по их понятиям, обращение к собеседнику «курсант» неприлично в солидном обществе. Вот они чудеса человеческого языка! В одном и том же слове, одному может слышаться «музыка сфер», а другому – «звон кандалов».

Прошу прощение у нетерпеливого читателя за это отступление. А пока мы идём в каптёрку.

Кстати о загадках военного языка. Когда-то, каптенармусом (от французского «кэптен армус – начальник оружия», называли того офицера, кто, перед боем, выдавал матросам на корабле оружие, хранящееся в отдельной комнате. Затем в русской армии эту комнату стали называть «каптёркой». А позже, так стали называть и все закрытые помещения, предназначенные для хранения военного имущества. А уж от названия кладовки-каптёрки и родилось загадочное слово «каптёр». А исходное слово каптенармус, было надёжно забыто, как слишком звучное и слишком длинное для помощника старшины, его «серого кардинала», «главного визиря» и его правой руки. Поэтому не каждый старшина точно знает, что в данный момент делает его правая рука. Но вернёмся к нашему рассказу.