Твокер. Иронические рассказы из жизни офицера. Книга 1

Сказочное очарование окружающей степи погружает меня в сон наяву. Я ощущаю себя воином, пересекающим степь на верном коне. По закону Чингиз-Хана, на поясе нож и топор, у седла два аркана, два лука и шестьдесят стрел. Один лук гибкий и легкий. Из него степняк может послать стрелу в цель. И пока она долетит до цели, он успеет выпустить ей вдогонку еще десяток. Второй лук тугой и огромен. Чтобы натянуть его нужно прогнуться до седла. Зато стрела, выпущенная вверх, падая с высоты, поражает цель с расстояния до четырехсот метров. И не каждый доспех выдержит этот удар. Жизнь воина легка и понятна. Каждые десять дней из ханской отары он получает барана, которого он разделит с товарищами из своего десятка. Баранов получают все поочерёдно, поэтому каждый день в котле их ждет мясо. А в походе по вражеской территории, когда разводить костры нельзя, он получит мясо коня, распластовав его, поместит его под седло. И к концу дня от совместного воздействия движения седла и тепла конского крупа, мясо будет готово к употреблению в пищу. Продав бараньи шкуры, воин купит у торговцев все необходимое для жизни в походе. Но главная награда ждет его за стенами вражеских городов. После взятия города три дня всё, что он сможет взять, будет принадлежать ему, и вкусная еда, и пьянящие напитки и покорные женщины.

А через три дня на общем сборе всего войска, вся добыча будет поделена на три части. Одна часть будет отправлена в ставку к хану, одна достанется военачальнику, взявшему город, а третья будет честно поделена между всеми воинами. И пусть она будет не очень большой, но воины не унывают, потому что городов у врага много, и в каждом их ждёт три дня разгула и доля общей добычи. Поэтому жизнь воина легка и понятна. Но горе ему, если перед походом строгий взгляд командира десятка, при проверке обнаружит недостачу у него в колчане, хотя бы одной стрелы. Наказание будет незамедлительно. Его боевые товарищи бережно, чтобы не пролить священную кровь воина-степняка, удушат его тетивой его же лука. А если недостачу обнаружит командир сотни, то его участь разделит и нерадивый командир десятка. Ибо Законы Чингиз-Хана ясны и понятны, и, поэтому жизнь воина легка и приятна. И везде его ждёт победа. Ибо, идя в бой, каждый воин твёрдо знает, что за трусость в бою его ждёт смерть. А если его товарищи бросят его в бою, их всех тоже ждёт смерть. Ибо, Законы Чингиз-Хана ясны и понятны, Но чтобы понять и принять эти законы, надо родиться в степи, нужно вырасти с чувством, что этот весь мир принадлежит тебе. Нужно испытать, пересекая Степь, как у тебя, словно вырастают крылья. И тогда ты поймёшь, что по-другому, ты жить не можешь и не хочешь, Без бескрайней шири степи и бездонного купола неба, не понять души степняка. Того степняка, для которого разрушить город, чтобы ему было удобнее пасти баранов, очень мудрое и правильное решение. Непостижимая красота и сила зелёной степи и синего неба, настолько неразрывна и естественна, что у Тюрков, синий и зеленый цвета не различаются и не разделяются, и обозначаются одним словом «Кук».

Но нельзя почувствовать степь, пересекая её по дороге, в салоне автомобиля или в вагоне поезда. Потому, что вы не почувствуете на своём лице ветер доносящий до вас пьянящий запах степных трав и цветов. Потому, что вы не увидите, так рядом и так далеко. парящих в небе орлов. Вы не увидите в траве недовольных сусликов, и не мелькнёт на песке тёмная полоска рассерженной змеи. Степь нужно почувствовать, пересекая её на открытой машине. Чтобы ветер обдувал вас, чтобы солнце согревало вас и почувствовали себя частью этого прекрасного мира. Мира, называемого Степь. Потому, что прекраснее степи может быть только степь весной. Когда она, словно восточная красавица, посыпается от зимнего сна. И в каждом её движении угадывается грация и сила. И чувствуется просыпающееся желание снова начать жить и любить.

И это пьянящее чувство в подарок мне подарил этот марш по бескрайней степи.

5 Ашхабад

Со столицей Туркменской советской социалистической республики, мы знакомились во время ежедневных увольнений из расположения части.

Бросалось в глаза внешнее отличие местных жителей от, привычных нам, ташкенцев. Вообще-то туркмены ещё сто лет назад не признавали ничьего господства над собой. В своих оазисах, окруженных непроходимыми песками, они чувствовали себя в полной безопасности. Номинально, признавали над собою власть Хивы, но налогов не платили. Своим основным ремеслом считали разбой и работорговлю. Охотно нанимались служить кому угодно, кто готов был платить за их острые сабли. Туркмены славились, как отличные воины по всей Азии. Говорят, что сотня текинцев входила в личный конвой Российских императоров. Туркменки никогда не прятали лица под паранджой. Нам, туркменки, статные и высокие, в длинных национальных платьях, казались очень красивыми и привлекательными. Но их гордые взгляды, отбивали всякую охоту попытаться познакомиться с ними на улице.