Твокер. Иронические рассказы из жизни офицера. Книга 2

Немедленно принял я все меры задержать пыл моих людей, запретив им дальнейшее наступление, с целью дать подсобраться всем отставшим, так как нам необходимо было сосредоточиться, дабы не дать себя уничтожить значительно нас превосходившими силами горцев. Неприятель видел нашу малочисленность и легко мог нас подавить. Еще ранее до нас достигли звуки пения священной песни – «Ла-иллах-иль-алла» (нет Бога кроме Бога), запеваемой правоверными мучениками ислама в тех случаях, когда они обрекают себя неминуемой гибели за веру

«Ничего, ваше сиятельство, нас не надуешь, – обратился ко мне по этому случаю мой верный казак Игумнов, – мы знаем, что они подлецы».

Мы продолжали перестреливаться, пули сыпались на нас градом, и было необходимо выйти из этого положения. Я сдался на просьбу карабинеров и предоставил им с их храбрым командиром честь ударить на горцев с фронта. (Видимо, солдат стало утомлять непонятная и неоправданная пауза в атаке, вызванная необходимостью отдышаться и прийти с себя их славному командиру. Комбат.) Неприятель стойко встретил атаку, и часть грузинской милиции была уже опрокинута, когда вовремя поспел Пассьет с ударом в штыки. (То есть как видим, грузины в отдыхе не участвовали и продолжили атаку. Комбат.) Минута была решительная. Я с егерями (три роты) взял в обход вправо; значки неприятеля почти повсюду исчезли, скопище его обратилось в полное бегство, и на вершине Анчимеера гремело победное «ура» 1-го батальона куринцев. Штурм длился три четверти часа.

За опьянением первой победой последовало полное изнеможение; покачали офицеров, которыми люди остались наиболее довольны, (Рассказчика качать не стали. Странно. Комбат.) указывали мне отличившихся нижних чинов, немного погорланили и попели, но, в конце концов, измученные и изнеможенные мы все повалились на землю. Когда Пассек приехал нас приветствовать, мы могли подняться лишь с неимоверным трудом. Я лично испытывал сильнейшую боль в области сердца, мне не хватало воздуха, я задыхался и свободно, как всегда, начал, я дышать только значительно позднее и тогда, когда я вылечивался от ран, полученных пять недель спустя. Взятие Анчимеера произвело в горах потрясающее впечатление.

Результаты нашего успеха были весьма значительны для отряда, Граф Воронцов был очень доволен и засыпал нас своим вниманием.

Ночь с 5-го на 6-е, проведенная нами на вершине Анчимеера, была очень холодная, и так как к нам не подошли наши тюки, то нам пришлось лечь спать голодными и под открытым небом, укрывшись одними бурками. Моя бурка была потеряна, но, к счастью, мой маленький Мамуд раздобыл мне другую, с помощью которой, хорошо ли, дурно ли, но я кое-как примостился в расщелине скалы.