Творческие работники

– Хорошо, – пробормотал Кирилл Петрович и заспешил по лестнице вверх. Савелий долго ждал Кирилла Петровича и даже стал сомневаться, а придет ли лектор и не надул ли он Савелия? Глазел по сторонам. Компания местных молодых людей гуляла за одним из столиков. А так, в основном, сидели командировочные. А, может, и местные, – не разберешь. Но только с какой стати местному сидеть и есть в этом ресторане. Прийти, гульнуть со своей девицей, друзьями, чтоб завтра на работе сказать: «Вчера гульнули! Ох, как гульнули!!» Да и жрать тут нечего. Савелий карточку просмотрел, потом попросил пива, но пива не было.

– Не завезли, – лаконично пояснила официантка.

– Принесите тогда водки бутылку, минеральной воды…

– Воды минеральной нет, – перебила его официантка. – Водка сто пятьдесят граммов на человека.

Савелий стал смотреть на нее укоризненно.

– Я принесу вам в графинчике, – сказала официантка, и на лице у ней появилось материнское выражение.

Тогда Савелий заказал селедочки с отварным картофелем, борщ (про него официантка сказала: «Борщ хороший»)… Потом он долго думал, ибо ни треска, ни рыба хек его не вдохновили, напротив, тут же вызвали желудочную спазму отвращения. А заказывать сомнительный «бифштекс» с яйцом… «Гуляш возьмите, – помогла официантка. – Чистое мясо». Всего он заказал по две порции, имея в виду Кирилла Петровича. Графинчик появился раньше всего.

– Я вам принесла триста, выпьете, потом еще принесу. А вы не Шагиных будете? Те, что живут на Гаражной? Так жалко вашу маму, хорошая была женщина. Вы меня не помните? Моя дочка с вами училась в одной школе. Нет, она на несколько классов моложе была…

Тут и появился Кирилл Петрович. Женщина деликатно смолкла и отошла, спросив лишь: «Закусочку подавать?»

– Простите, Савелий… Петрович (подсказал Савелий), заставил ждать – немного привел себя в порядок.

Савелий молча налил по целой рюмке водки.

– Ну! – сказал он. – Будем! – и они выпили, потом каждый крякнул, выдохнул и стал закусывать селедочкой.

– Еще по одной, а? Чтоб не отвлекаться, а…

– После первой не закусываю, хе, хе, – пошутил Кирилл Петрович, и они выпили еще по одной.

– Хорошо пошла! – ответил Савелий.

– На третий день водка сладкая, а я тут четыре дня, – Кирилл Петрович вздохнул, поддевая селедочный хвостик на зубец вилки. – Мамаша! – махнул он рукой официантке.

– Какая я тебе мамаша? Небось старше меня…

– Горяченького чего-нибудь…

– Горяченькое несу…

– И еще… – Кирилл Петрович пошевелили пальцами.

– Я заказал, все будет в припорцию, – потянул его Савелий за рукав…

– А вы зачем сюда приехали, Савелий Петрович? – полюбопытствовал лектор.

– Я говорил вам, мама у меня померла…

– Простите, что это я? Совсем рехнулся, говорили, точно, и вот забыл. Извините! – доверительно Кирилл Петрович потянулся рукой и тронул Савелия за плечо…

– Так глупо вышло, потому что приехал я не за тем. Тут один «чайник» изобрел бессмертие, «настоящее», как пишет про него местная газетка. А вождь у нас стар, – Савелий понизил голос. – Команда – проверить! Конечно, написал этот «чайник» во все места куда следует. Директор меня вызывает и говорит, вот, Савелий Петрович, надо установить достоверность факта изобретения. А изобретатель, между прочим, из вашего города. Заодно и своих повидаете… Я, разумеется, обрадовался. Взял еще командировку от журнала, лечу и ррраз! Меня и срезало. Настолько не вмещается: была и нет теперь! И никаких законов сохранения. Ведь ничего нельзя уничтожить: энергию, массу и прочее, а человека – можно. Такую ярость в душе чувствуешь. А – бессилен! Ничего не поменять! – Савелий говорил быстрым шепотом. Потом, будто споткнувшись, остановился и сменил тему… – Очень необычная была ваша лекция. Удивительно даже, так и хочется спросить… Если все люди творцы, то может ли отдельный человек, не мы с вами, пусть кто-то другой, но отдельный, такую сотворить, взгромоздить Судьбу, чтоб сумму остальных мирков и судеб перевесить и включить в свое?! Твой личный мир сотворить, который больше жизни?

Кирилл Петрович сильно смутился.

– Эх! Савелий Петрович, – сказал он и так посмотрел, будто готовился дать миллион, но при этом объявить, что и в этом нет счастья. – Не моя это была лекция. Наваждение вышло. Сам слышу свой голос, понимаю даже слова, а не управляю! Черт знает что?! Ну, думаю, сейчас, после лекции, под белы руки, и прощай твоя карьера Кирилл Петрович. И не захочешь, а из атеиста Савла быть тебе верующим Павлом… Система у нас такая, заставляет…

– Там был один в плаще, чего-то записывал…

– Нет, этого я знаю. Это мой клеврет. Странный тип, а, может, и стукач. Но ему невыгодно доносить. Он, кажется, хочет книжку по моим лекциям сделать…

– Кто же за вас говорил? – усмехнулся Савелий.

– Пока не знаю, – Кирилл Петрович был в какой-то нерешительности, – не знаю. Вам сны снятся? – спросил он Савелия.

– Еще как снятся, – Савелий усмехнулся. – Сегодня в особенности, с самим Дьяволом пообщался…

– Цветной был сон? – Кирилл Петрович спросил быстро, но рассеянно видно, думал про свое.

– Цветной.