Творчество и критика

Однообразно дни сменялися мои,
И был всегда один я в городе почтенном.
Я следовал словам: «Скрывайся и таи
И душу созерцай в молчании священном».
Я взором пронизал своей души слои
И сверху к глуби шел все более смятенным…

И мало-по-малу в душу его «за шагом шаг пришло безглазое „Оно“: безумие. Он сходит с ума, он помещен среди „особо беспокойных“ психиатрической клиники. Понемногу он поправляется, снова вступает в обычную жизнь, говоря о себе:

Ты тонкая игла средь массы студенистой;
Своею тяжестью пройдешь ты путь тернистый.

Вот и вся поэма. Мне не хочется говорить о технике ее письма, потому что здесь мне интереснее другое. Поэма Вл. Пяста ценна, как самое последнее, самое предельное и самое последовательное выявление того духа внутренней отграниченности, которая определяет собою все подлинное наше декадентство двух прошлых десятилетий.

Книга стихов Вл. Пяста называется „Ограда“. И это знаменательно. Художник, рисовавший обложку, изобразил на ней бесплодную пустыню, посредине которой стоит замкнутый в круг небольшой аккуратно выстроенный и чисто выстроганный заборчик… Этот забавный рисунок- наглядная, слегка шаржированная характеристика сущности подлинного „декадентства“, явления мирового, не связанного ни с местом, ни с временем, но временами выражающегося с особенной силой. „Декадентство“ там, где есть отграничение своего „я“ от мира. Ибо для всякого декадента» мир поистине-бесплодная пустыня, и потому он пытается создать себе оазис внутри «ограды» своего я. Эта «ограда», конечно, не всегда маленький заборчик из десяти досок (есть и такие декаденты); иногда это-громадный заколдованный круг души, не умеющей найти выхода. Но все же «ограда», отграниченность от мира и человека-в этом вся внутренняя сущность «декадентства», в этом главное отличие его от «символизма», который, худо ли, хорошо ли, пытается эту ограду разбить. Одно из характернейших старых стихотворений Ф. Сологуба могло бы служить лучшим выражением этой духовной отграниченности. Помните:

Не я воздвиг ограду,
Не мне ее, разбить.
И что-ж! Найду отраду
За той оградой быть.
…………………………
Что бьется за стеною, —
Не все ли мне равно!
Для смерти лишь открою
Потайное окно.

Думается мне, что не без влияния этого стихотворения Ф. Сологуба назвал Вл. Пяст «Оградой» книжку своих стихов. Это книга, замкнутая в себе самой, и автор ее замкнут в заколдованном кругу своего я, отграничен от человека и от мира, хотя и думает порою, что владеет всем миром: «я отомкнул себя и все обрел в себе»… Это-самообман. Ибо не преодолевший узкой оттраниченности человек может открыть потайное окно только смерти… — или безумию. Вот почему поэма Вл. Пяста является таким естественным продолжением книги его стихов. Можно либо прорвать ограду и уйти-в символизм, в реализм, куда бы то ни было; либо остаться в своей ограде и стараться «найти отраду за той оградой быть»; либо увидеть весь ужас своей отграниченности, свое бессилие преодолеть ее-и открыть потайное окно безумию или смерти. У Вл. Пяста-ужас, иногда бессознательный, перед своей «оградой». Жизнь в ней для него — «Diaboli manuscriptum», как озаглавлено одно из его стихотворений:

Чем виноват я, что доля такая досталась
Мне, не иному, отчаянным, страшным уделом?
О, за свои же долги, ты, Ананке, со мной расквиталась…
………………………………….
Слышишь! Я о стену бьюсь головой, громыхая цепями.
Миг-и твои распадутся стальные, заклятые цепи.
Чую, не вечно сидеть мне в зловонной подпочвенной яме, —
Знаю, не клином сошелся весь мир на поганом вертепе!

Слышите, какая разница, какой поворот: «найду отраду за той оградой быть», — и вдруг «ограда» эта оказывается для поэта «зловонной ямой», «поганым вертепом». А если так, и если выйти из нее нельзя, то что же остается человеку, кроме безумия или смерти?