Весной, когда все будет закончено, описать
Роман. «С большинством женщин он мог удачно притворяться. С ней — никогда. Некая гениальная интуиция позволяла ей угадывать, что творится в его сердце, видеть его насквозь».
Критика о «Праведниках»: «Ни малейшего понятия о любви». Если бы я имел несчастье не знать, что такое любовь, и был настолько смешон, что захотел выяснить это, я стал бы брать уроки не в Париже и не у газетчиков.
Холодный вечер, ледяные призрачные сумерки… это выше моих сил.
Предисловие к «Политическим эссе»[545]
: «После падения Наполеона автор нижеследующих страниц, считая, что глупо тратить молодость на политику с ее распрями, пустился путешествовать» (Стендаль. «Жизнь Россини»).Герцог Поликастро, который «каждые полгода проделывал сотню лье, чтобы провести четверть часа в Лекке у любовницы, которую он обожал и у которой был ревнивый муж».
Ср.: История Донны Дианы. Театральный финал (с. 108, Гарнье).
Когда все будет закончено, начать смесь. Записывать все, что взбредет в голову.
Бунт: бунт без Бога приводит к филантропии. Филантропия приводит к процессам. Гл(ава) о филантропах.
Пока он был безупречным мужем, он не верил в Бога; изменив жене, уверовал.
Лучше быть свободным бедняком, чем богатым невольником. Конечно, люди хотят быть и богатыми и свободными — и из-за этого подчас становятся бедными рабами.
Делакруа[546]
: «Реальны во мне лишь те иллюзии, которым я даю жизнь на своих полотнах. Все прочее — зыбучие пески».Делакруа: «Гениев рождают не новые идеи, но заветное убеждение, что сказанного прежде недостаточно».
С. 212–213 (Плон), т. I, великолепные страницы о таланте.
Он причисляет Гёте (вполне основательно доказывая свое суждение) к «умам мелочным и напыщенным».
«Человек, который вечно смотрит на себя со стороны…»
Я никогда не читал в своем сердце достаточно ясно. Но инстинктивно я всегда следовал за невидимой звездой…
В глубине моей души — анархия, ужасный хаос. Творчество стоит мне тысячи мучений, ибо оно требует собранности, а все мое существо противится ей. Но без нее я до самой смерти не избавился бы от разбросанности.
Солнечный свет, заливающий после полудня мою комнату, небо в голубой дымке, ребячьи крики, доносящиеся из деревни, плеск воды в бассейне… — как будто я снова в Алжире. Как двадцать лет назад…
Л., о маме: «Это хлеб, и какой хлеб!»
Беспалов: «Совершая бунт за бунтом, революцию за революцией, люди думали, что идут к свободе, а пришли к Империи».
Бунт. Ахилл, бросающий вызов мирозданию после смерти Патрокла.
Гл(ава). Мы, ницшеанцы.
Генри Миллер[548]
: «Я восхищен грандиозным крушением мира». Но есть люди, которых это крушение не восхищает: в нем больше мерзости, чем грандиозности.Подчинить произведение своей власти, не забывая, однако, о дерзости. Творить.
Кувре. Приезжает, просит оказать ему любезность и поймать программу новостей Би-Би-Си, которая, по его мнению, всегда интересна, усаживается и засыпает.
Семья. «Зачем вы беспокоились!» «Вы напрасно стесняете себя!» «Он свой человек».
Темы. Гостиница в провинции. Влечение людей друг к другу.
Море. Несправедливость климата. Цветущие деревья в Сент-Этьенне. Еще ужаснее. В конечном счете, я мечтаю о совершенно черном лице. Так северные народы…
Работать через силу до апреля. Затем работать со страстью. Молчать. Слушать. Давать выплеснуться.
Понятие «интеллектуал» (и соответствующая реальность) родились в XVIII веке.
Позже написать, без оглядок и недомолвок, эссе обо всем, в
Первородная ночь.
Я прочел биографию Рашели[549]
. Снова вечное разочарование при мыслях об истории. Все эти слова, которые она произносила, например, общаясь с близкими людьми, — они, как и многие другие, утрачены, навсегда забыты. Сравнительно с этой бесконечной массой забытых слов то, о чем сообщает нам история, — капля в море.В Дневнике Делакруа фраза (с чьих-то слов) о критиках, которые позволяют себе заниматься художественным творчеством: «Нельзя одновременно сечь и подставлять свой зад».
Делакруа — о расстояниях в Лондоне: