Творчество Томаса Мура в русских переводах первой трети XIX века

Об одной из "ирландских мелодий" Томаса Мура упоминается в третьей части повести Н.А.Полевого "Аббадонна" (1834) при описании вечера в доме героини повести Элеоноры; некий английский лорд умолял Элеонору сыграть на фортепиано "что-нибудь его родное и закрыл глаза рукою, когда после печальной Муровой мелодии: "Oh! Breathe not his name, let is sleep in the shade"("О, не вспоминай о нем – пусть мирно покоится он") Элеонора перелетела тихими аккордами в Шотландские горы и начала романс Кольмы; глубокое молчание царствовало в зале"⁹⁴. Продолжая описывать события, происходившие на вечере, Н.А.Полевой подробно передает вольный перевод индийской легенды о пери на немецкий язык, выполненный одним из героев повести Вильгельмом. «Мой перевод можно назвать подражанием вашему Сутею»⁹⁵, – говорит Вильгельм английскому лорду, однако воссозданная в переводе история рождения пери из слезы Брамы, видевшего смерть праведника, в реальности была обусловлена традицией первой вставной поэмы из «восточной повести» Томаса Мура «Лалла Рук» и во многом обязанной Муру поэмы Альфреда де Виньи «Элоа». Пожалуй, именно поэма Альфреда де Виньи была для героя Н.А.Полевого отправной точкой творческих исканий: не случайно он назвал свое произведение «Аллоа». Влиянием того же произведения обусловлена публикация в 1839 г. под криптонимом А.О. книги «Элоа. Индийская легенда», автором которой являлся А.Д.Озерский, прямо указавший в примечании на свое знакомство с «Аббадонной» Н.А.Полевого: "Повесть эта заимствована из индийской легенды и превосходно рассказана в «Аббадонне»⁹⁶. В критической рецензии на книгу А.Д.Озерского, напечатанной «Библиотекой для чтения», О.И.Сенковский сопоставил «Элоа» Альфреда да Виньи и гекзаметрическое сочинение русского писателя, убедительно доказав идентичность сюжетной линии и выявив бесконечные искажения, допущенные А.Д.Озерским ⁹⁷.

Упоминания о пери характерны для женской прозы 1830-х гг. Так, в повести М.С.Жуковой "Падающая звезда" (1839) создан яркий портрет героини, созерцающей скульптуру Джованни Бернини: "…она смотрела на святую, но было что-то грустное в выражении лица ее. Так написал бы я пери, в минуту тихой грусти, устремившую взоры в небеса"⁹⁸. Дважды упоминается пери в повестях Е.А.Ган, публиковавшихся в «Библиотеке для чтения» О.И.Сенковского: «…вы не увидите розовых гирлянд на волшебной головке пери, которая … смотрит с презрением на землю и рвется мыслью к небесам» («Медальон», 1839)⁹⁹; «Ее детская простота, задумчивость, ресницы, еще влажные от слез, и глаза, тоскливо опущенные к земле, как бы от усталости стремиться к недоступным небесам, уподобляли ее отверженной пери, которая не ослепляет взоров, но трогает и навек пленяет душу каждого, коему хоть раз явится наяву» («Теофания Аббиаджио», 1840)¹⁰⁰. Утверждая право своих героинь на исключительность, противопоставляя их абсурдному окружению, Е.А.Ган в то же время неизменно показывает крах романтических идеалов и надежд под давлением обыденной реальности.

В романе Е.В.Кологривовой "Два призрака", опубликованном в 1842 г. под псевдонимом Федор Фан-Дим, с целью более выпуклого представления о красоте героини Агаты цитируется стихотворение Мура "To Julia weeping" ("К плачущей Джулии") из сборника "Epistles, oders and other poems" (1801): "Oh! If your tears are giv’n to care, // If real woe disturbs your peace, // Come to my bosom, weeping fair! // And Iwill bid your weeping cease. // But if with Fancy’s vision’d fears, // With dreams of woe your bosom thrill, // You look so lovely in your tears, // That I must did you drop them still"¹⁰¹. Английский текст в повести Е.В.Кологривовой сопровождается неточным прозаическим переводом, осуществленным, видимо, самой писательницей: «Если твои слезы текут печальною струей, если истинное горе смущает твою душу, склонись ко мне на грудь, плачущая красавица! Я осушу твои слезы. Но если только в видениях фантастически-обманчивых, одна мечта о горе виною этого трепета, ты так мила в слезах, что я готов молить тебя: плачь, плачь еще прелестная»¹⁰². Cледует признать, что Е.В.Кологривова одной из первых обратилась к юношескому циклу Мура «Epistles, oders and other poems», в ту пору еще малоизвестному в России.