Творение. История искусства с самого начала

Ольмекская каменная голова. Около 900–400 до н. э. Высота 2,41 м

Ольмекские каменные головы — одни из древнейших монументальных изображений человеческих голов. Их предшественниками можно считать лишь гигантские головы Аменхотепа в Египте времен XVIII династии. Каменная архитектура ольмеков также напоминает древнеегипетские постройки: погребальные комплексы, состоящие из храмов и пирамид. Однако в Гизе не сохранилось свидетельств того, что древние египтяне интересовались спортивными соревнованиями… помимо самого строительства пирамид.

Ольмеков вдохновляла окружавшая их природа, густые тропические леса у побережья Мексиканского залива и суровые высокогорья внутри страны, горы и реки, которые они почитали священными. Из обсидиана, нефрита и других камней они создавали замечательные стилизованные изображения животных: ягуаров, броненосцев, змей, обезьян, кроликов, рыб и жаб, ориентируясь на свои непосредственные наблюдения, а не подчинение сложившейся местной или иной традиции. Эти скульптуры весьма оригинальны.

Ольмекская маска. Около 900–400 до н. э. Жадеит. Высота 14,6 см

И всё же ольмекская резьба по нефриту невероятно схожа с древнекитайской. Массивная форма одной из ольмекских жадеитовых масок, изображающей сердитое лицо получеловека-полуягуара или человека в образе ягуара, сильно напоминает изображения таоте времен династии Шан — стилизованных драконов с их устрашающими мордами. Сходство настолько разительно, что по неведению можно принять маску «полуягуара» за изделие какого-нибудь китайского резчика по нефриту из северных провинций, а орнамент таоте, вырезанный на нефритовой пластине, — за работу ольмекского мастера из Ла-Венты.

Причем сближаются они не только по стилю, но и по своему символическому значению. Древние китайцы, как и ольмеки, считали, что нефрит обладает сверхъестественной энергией, способной сохранять душу после смерти. В Ла-Венте — главном ритуальном центре ольмеков — в могилу клали сотни отшлифованных кусочков зеленого камня без надписей, которые аккуратно засыпали в яму. В Китае времен династии Хань подобного эффекта ожидали от погребального облачения, сделанного из нефритовых пластин, тщательно скрепленных золотыми нитями и покрывавших полностью усопшего. Все телесные отверстия запечатывались нефритовыми накладками, а поверх часто клали нефритовый диск би[60].

Откуда же такое сходство? Неужели между этими двумя культурами, разделенными океаном на тысячи километров, была какая-то связь?

Со времен исчезновения за десять тысяч лет до нашей эры Берингийского сухопутного моста — северной перемычки, по которой люди переходили из Сибири на Аляску, единственным путем передачи знания об этих изображениях был путь по морю, через огромные пространства Тихого океана. Однако нет никаких доказательств, что такое путешествие когда-либо было осуществлено — ни в ту ни в другую сторону.

Сходство между художественными образами династии Шан и ольмеков скорее указывает на параллельное развитие. То же самое произошло, когда на разных концах планеты появились древнейшие изображения животных. Инстинктивно созданные изображения связаны с тем, что человек приспосабливался к окружающему миру и узнавал, как можно обрабатывать материалы, найденные в природе, и передавать запечатленный в образах опыт будущим поколениям.

В отделке камня ольмекам не удалось достичь геометрической точности династии Шан и пришедшей за ней династии Чжоу. Зато в изображениях людей они лучше передавали человеческую теплоту. Одна из примечательных каменных скульптур, созданная, как полагают, ольмекским мастером, изображает сидящего человека в набедренной повязке, который совершает скручивающее движение, словно потягивается или занимается физкультурой. С точки зрения анатомии конечности изображены нереалистично (слишком короткая плечевая кость) — и всё же в них чувствуется жизнь! Борода, усы и проколотые уши мужчины могут указывать на его принадлежность к культу, быть может, даже культу, связанному с игрой в каучуковый мяч[61].

Создавая этот образ скручивающегося человека, резчик полагался на какие-то иные знания, нежели создатель «акробатов» при дворе императора Цинь, к тому же других хоть сколько-нибудь похожих фигур, созданных во времена ольмеков, мы не знаем, так что он является удивительной аномалией. Однако «аномалии» вообще свойственны художественному мышлению ольмеков: они создали ряд скульптур с невероятно изогнутыми телами и потрясающие образы стариков, в которых реалистично передано влияние времени на человеческое тело, чего не встречается нигде в Древнем мире.

К наиболее странным изображениям этой культуры относятся скульптуры сидящих детей и младенцев с бесстрастными взглядами. Возможно, они демонстрировали какие-то особые психические и физические состояния, характерные для ольмекского народа. Эти скульптуры вырезаны с большой теплотой и вниманием к внешним проявлениям жизни: они принадлежат не к области идеализированных богов и правителей или сильных игроков в мяч — их можно соотнести с жизнью любого человека.