Творение. История искусства с самого начала

Скульпторы также начали создавать более просторные композиции. После насыщенных переплетений англосаксонских орнаментов глаз отдыхает, глядя на фигуры Адама и Евы на бронзовых дверях церкви в Гильдесгейме, главном городе оттонского государства. Фигуры будто бы окружены воздухом, они разыгрывают сцену соблазнения в пространстве, заполненном лишь гигантскими растениями и разрозненными архитектурными деталями. Сцены сводятся исключительно к главному действию, что противоречит традиции римской рельефной скульптуры, которая столь же часто стремилась заполнить всё изобразительное поле, как англосаксонская иллюстрация. Бронзовые врата в Гильдесгейме были заказаны в начале XI века местным епископом Бернвардом, который увлеченно коллекционировал римскую скульптуру и нередко выступал заказчиком. В частности, он хотел создать в своем родном городе что-то не менее грандиозное, чем портал базилики Святой Сабины в Риме, сделанный пятью столетиями ранее и представляющий одно из первых изображений Распятия. Однако его неназванный скульптор пошел гораздо дальше Распятия Санта-Сабины: он показал Христа, висящего между двух солдат, на фоне каменной стены так, что тонкость изображенных фигур подчеркивала ощущение реальности пространства. Изобразительное повествование врат приобретает глубину благодаря визуальным сопоставлениям между сценами из Ветхого Завета на двери слева и Нового Завета справа. Дерево, с которого Ева срывает злополучный плод, перекликается с вертикальной формой креста на правой половине, напоминая также говорящее дерево и его историю в «Видении креста».

Иллюстрация «Ноев ковчег» из «Рукописи Кэдмона» (иначе «Рукописи Юния»). 32,4 × 20,3 см

Возрождение классического искусства, начавшееся во времена Карла Великого, за два столетия привело к появлению образов, которые своей непосредственностью и ясностью напоминают искусство Древнего Рима, в частности шрифт с фасада арки Тита или точеные линии римских скульптурных портретов. «Чистые» формы каролингского «возрождения» разительно отличаются от замысловатости кельтских орнаментов Евангелия из Линдисфарна и чарующей загадочности, отличающей все произведения древнесаксонской Англии.

Каролингскому renovatio, отчасти вдохновленному проповедями английского монаха Алкуина, суждено было вернуться в Британию, что довольно закономерно, в форме великолепного манускрипта. Примерно в 1000 году знаменитая Утрехтская псалтирь была привезена в Кентербери, где на ее основе была создана книга, известная как Кентерберийская псалтирь, довольно точный список с утрехтского оригинала. Англосаксонские писцы были очарованы простотой линейного рисунка, который старались как можно точнее скопировать, а также идеей расположения изображения непосредственно над или под текстом соответствующего псалма. По этому принципу был создан сборник древнеанглийских поэм, основанных на библейских сюжетах: «Бытие», «Исход», «Даниил», «Христос и Сатана», — иллюстрированный серией рисунков, отдельные из которых были списаны с Утрехтской псалтири[182]. Ноев ковчег в ней представлен как корабль викингов с церковью на борту: довольно шаткой конструкцией в классическом стиле — и непременным флюгером. Парящий Христос с благословляющим жестом закрывает дверь корабля. Жена Ноя не решается взойти на борт, вероятно раздумывая, стоит ли отправляться в путешествие со всем этим шумным зверинцем, но ее торопит один из сыновей. Эти иллюстрации, пусть менее искусные, чем рисунки Утрехтской псалтири, довольно живо представляют сцены, описываемые в стихах, которые одно время приписывались англосаксонскому поэту из Нортумбрии Кэдмону. Со времен Древнего Египта слово и образ не сочетались столь непосредственно, как будто текст и рисунок — всего лишь разные стороны единого акта творения.

Глава 11. Змеи, черепа и стоячие камни

Первым людям, пришедшим в Америку более десяти тысяч лет назад, пейзажи, окружавшие их в пути, могли показаться раем. По мере того как они продвигались по холодному северному сухопутному мосту и спускались к тропическим лесам и южным горам, это впечатление наверняка лишь усиливалось. Когда они начали осваивать оседлость и создавать резные орнаменты, чтобы придать смысл своей жизни, первые же созданные ими образы были вдохновлены изобилием и разнообразием окружавшей их природы.

Кетцаль