Творение. История искусства с самого начала

Фарфоровые изделия, которыми любовались Ян Жун и его друзья, возможно, были сделаны в периоды династий Тан и Сун, то есть с VII по XIII век: ко времени Ян Жуна это была настоящая древность. Больше всего ценились белые фарфоровые блюда и чаши, изготовленные в печах периода Северного Суна, в провинции Хэбэй, в районе, известном как Динчжоу, от которого эта керамика и получила свое название. Фарфор Дин был настолько тонким, что пришлось изобрести новую технику обжига, при которой чаши переворачивались — в результате чего оставалась шершавая кромка, с которой стирали глазурь, чтобы она не прилипала к подложке, а после окончания обжига эту кромку приходилось покрывать серебром или медью[234]. На поверхности чаш часто наносились тончайшей гравировкой цветы лотоса и пиона, утки и драконы — позднее изображения тиснили, прижимая блюдо из полузатвердевшей глины к фигурной форме с орнаментом. Такие украшения почти незаметны, их можно разглядеть лишь как тончайшие тени под блестящей глазурью.

Открытие красителей, привезенных с далекого запада, оказало величайшее влияние на внешний вид китайского фарфора в эпоху династии Мин. Торговцы привозили кобальтовую руду из Персии, где ее добывали недалеко от города Кашан, и некоторое время в Китае ее использовали для украшения керамики, в основном черепицы[235]. Сине-белый фарфор, ставший в период правления Мин визитной карточкой всей китайской керамики, сначала, в первые годы XIV века, делался на экспорт для Западной Азии, для исламского рынка, однако со временем он вошел в моду и в самом Китае. К концу XVI века производительность императорских печей в городе Цзиндэчжэнь достигла своего пика. На одной из фарфоровых фляг, созданной во времена императора Юнлэ, в самом начале XV века, изогнувшийся дракон окружен завитками в форме цветов лотоса. Сам вид сине-белого фарфора вселял оптимизм: это цвет синего неба, свежести и сияния, оптимизм, вдохновлявший нового императора и его подданных.

Ян Жун устроил культурное собрание для сановных гостей в Пекине, центре обширного, упорядоченного и ритуализованного мира династии Мин. Однако для художников и писателей в Китае XV века более значимым был блистательный город Сучжоу на реке Янцзы, неофициальная культурная столица империи Мин.

Обнесенный высокими стенами, пересеченный каналами и окруженный широким рвом, Сучжоу был одним из крупнейших городов Китая, над его небесной линией возвышалась Большая пагода высотой более 250 метров. Богатство города, созданное благодаря выращиванию риса в дельте реки Янцзы, а также благодаря ткачеству и мастерам, работавшим в производстве текстиля, манило сюда художников со всего Китая, которые приезжали и ради щедрого вознаграждения, и ради того, чтобы просто насладиться жизнью в городе, представлявшем собой произведение искусства. При храмах, административных зданиях и особняках были сады, которыми славился Сучжоу, в них были протоки и скальные горки, имитирующие мир за городскими стенами. Через каналы были перекинуты многочисленные каменные мосты, самый известный из которых — мост Кленов — стал героем знаменитой поэмы поэта эпохи Тан Чжан Цзи:

Месяц заходит, вороны кричат,
в инее небо седое.
Грустен ночлег мой; огни рыбаков,
клен над рекой предо мною.
В колокол бьют за стенами Гусу,
там, где обитель Ханьшаня, —
Слышу и я в одиноком челне
звон полуночный порою.[236]

Во время правления династии Юань в Сучжоу собирались диссиденты, среди которых был и Ни Цзань, чтобы насладиться атмосферой изысканности, катаниями на лодках, театрами, храмами и садами[237].

Благодаря двум художникам — Шэнь Чжоу и его ученику Вэнь Чжэнмину — в середине XV века Сучжоу стал центром возрождения живописи, берущей начало у Ни Цзаня и его последователей. Этот стиль стал называться школой У, по названию городской округи, уезда Усянь.

Шэнь Чжоу. Поэт на вершине горы. 1496. Альбомный лист, монтированный на свиток. Чернила, бумага. 38,7 × 60,3 см