Творения

И я сказал: слава Богу, соделавшему тебя достойным такого служения. Однако же, при каком условии его боголюбезная[2142] тихость приказала быть единению, если конечно знаешь? И ты сказал: под условием [принятия] Типоса[2143]. А я ответил: это, как полагаю, не может состояться, ибо римляне[2144] не допустят, чтобы вместе [в соединении] с изречениями нечестивых еретиков уничтожились светоносные изречения святых отцов, или чтобы вместе с ложью погашена была истина, или с тьмою стал в общение свет, ведь у нас тогда ничего не будет достопокланяемого, если совершится уничтожение богона- ученных словес. И ты сказал: не уничтожает священные изречения Типос, но замалчивает, чтобы нам устроить мир. А я ответил: один и то же есть в Божественном писании — умолчание и уничтожение, ибо Бог сказал через Давида: «не суть речи, ни слова, коих звуки не слышатся» (Пс 18:4). Итак, если не изрекаются и не слышатся, то и совсем не существуют, по Писанию. И сказал ты: не заводи меня в лес[2145], я ведь довольствуюсь святым символом. Но как можешь довольствоваться, сказал я, принимая Типос? А что препятствует принимать Типос, спросил ты, и говорит символ? Я ответил, что Типос явно уничтожает символ. Ты сказал: ради Господа, каким образом? Произнесем, сказал я, символ, и ты узнаешь, каким образом он уничтожается Типосом.

И ты начал говорить: Верую во единого Бога Отца Вседержителя, Творца неба и земли, и видимого всего и невидимого… Подожди, сказал я, немного, и узнай, каким образом [в Типосе] уничтожается вера никейцев. Ведь Бог не был бы Творцом, будучи лишен природного воления и действия, если конечно по воле, а не по принуждению, сотворил небо и землю, как истинно говорит в Духе Давид: «Господь творит все, что хочет, на небесах и на земле, на морях и во всех безднах» (Пс 134:6). Если же ради устроения [мира] вместе с зловерием уничтожается спасительная вера, то такого рода так называемое устроение [мира] есть совершенное отделение от Бога, а не единение. Ведь завтра и гнусные иудеи скажут: устроим мир друг с другом и объединимся, мы уничтожим обрезание, а вы крещение, и уже не станем враждовать между собою. Это ариане некогда предлагали письменно при Великом Константине, говоря: уничтожим выражения «единосущие» и «иносущие», и объединяться между собой церкви[2146].

Но не приняли богоносные отцы наши; напротив, предпочли подвергаться преследованиям и смерти, чем замолчать выражение, представляющее единое Отца и Сына и Святого Духа пресущное Божество, и это [при том, что] великий Константин согласился с теми, которые предложили это, как повествуется многими, трудолюбиво описавшими тогдашние события[2147]. И никто из царей не был в силах средними[2148] [обоюдными] речениями убедить богоносных соединиться с бывшими при них еретиками, но они воспользовались ясными, точными и соответствующими [каждому] обсуждавшемуся догмату словами, ясно высказав, что дело священников — делать исследования и определения относительно спасительных догматов кафолической Церкви, а не царей[2149].

И ты сказал: что же? Разве всякий царь христианин не есть и священник? Я ответил: не есть, ибо не предстоит алтарю ни после освящения Хлеба не возносит его со словами «святая святым», не крестит, таинство мира не совершает, не рукополагает и не поставляет епископов, пресвитеров и диаконов, не помазует храмы, не носит знаков священства — омофор и Евангелие, как знаками царства служат корона и порфира. И ты сказал: как же Писание называет Мелхиседека царем и священником (Пс 109:4; Евр 5:6)? Я ответил: Единого по природе Царя, Бога всяческих, ставшего ради нашего спасения первосвященником, один был прообраз — Мелхиседек; если же по чину Мелхиседека другого назовешь и священником, то дерзни сказать и прочее, именно: «без отца, без матери, без родословия, не имеющий ни начала дней, ни конца жизни» (Евр 7:3), и смотри, какое из этого возникает зло: ведь таковой окажется другим Богом воплотившимся, священнодействующим наше спасение по чину Мелхиседека, а не по чину Аарона.

Впрочем, зачем нам входить в длинные рассуждения? В Святом Возношении [Евхаристии] на святой Трапезе, после архиереев, диаконов и всего священнического чина вместе с м1рянами упоминаются цари, когда диакон говорит: «и в вере почивших мирян, Константина, Константа и прочих»; также и живых поминает царей после всех посвященных».

При этих словах его Мина[2150] кричит: «Говоря это, ты разделил Церковь!»

Говорит ему [святой Максим]: «Если говорящий слова святых Писаний и святых отцов разделяет Церковь, то что делающим с Церковью окажется тот, кто уничтожает догматы святых, без которых невозможно даже самое бытие Церкви?»

И обратившись, сакелларий говорит людям экзарха с криком: «Скажите экзарху: неужели ты оставишь в живых такого человека, когда имеешь власть!»