Читаем Творения полностью

А яИз вздохов даньСплетаюВ Духов день*.Береза склонялась к соседу,Как воздух зеленый и росный.Когда вы бродили по саду,Вы были смелы и прекрасны.Как будто увядает день его,Береза шуметь не могла.И вы ученица Тургенева!И алое пламя повязки узла!Может быть, завтраМне гордостьСиянье сверкающих гор даст.Может, я сам,К 7 небесамМногих недель проводник,Ваш разум окутаю,Как строгий ледник,И снежными глазамиВ зеленые ручьиПарчой спадая гнутою,Что все мы — ничьи,Плещем у ногТканей низами.Горной тропою поеду я,Вас проповедуя.Что звезды и солнце — все позже устроится.А вы, вы — девушка в день Троицы.Там буду скитаться годы и годы.С козБуду писать сказО прелестях горной свободы.Их дикое вымяСосет пастушонок.Где грозы скитаются мимо,В лужайках зеленых,Где облако мальчик теребит,А облако — лебедь,Усталый устами.А ветер,Он вытерРыданье утесаИ падает, светел,Выше откоса.Ветер утих. И утухВечер утехУ тех смелых берез,С милой смолой,Где вечер в очахСеребряных слез.И дерево чар серебряных слов.Нет, это не горы!Думаю, ежели к небу камень теснится,А пропасти пеной зеленою моются,Это твои в день ТроицыШелковые взоры.Где тропинкой шелковой,Помните, я шел к вам,Шелковые ресницы!Это,ТонокИ звонок,Играет в свирельПастушонок.Чтоб кашу сварить,Пламя горит.А в омуте синемЛистья кувшинок.

<Май-июнь 1918>

99. Харьковское Оно

Где на олене суровый корольВышел из сумрака северных зорь,Где белое, белое — милая боль,Точно грыз голубя милого хорь.Где ищет белых мотыльковЕго суровое бревно,И рядом темно молоко —Так снежен конь. На нем Оно*!Оно* струит, как темный мед,Свои целуемые косы.На гриве бьется. Кто поймет,Что здесь живут великороссы?Ее речными именами*Людей одену голоса я.Нога качает стременами,Желтея смугло и босая.

<Лето 1918>

100. "Сияющая вольза…"

Сияющая вользаЖелаемых ресницИ ласковая дользаЛаскающих десниц.Чезори* голубыеИ нрови своенравия.О, мраво! Моя моролева,На озере синем — мороль.Ничтрусы* — туда!Где плачет зороль.

<1918>

101. "Ветер — пение…"

Ветер — пениеКого и о чем?НетерпениеМеча быть мячом*.Люди лелеют день смерти,Точно любимый цветок.В струны великих, поверьте,Ныне играет Восток.Быть может, нам новую гордостьВолшебник сияющих гор даст,И, многих людей проводник,Я разум одену, как белый ледник.

1918–1919

102. О свободе

Перейти на страницу:

Похожие книги

Полет Жирафа
Полет Жирафа

Феликс Кривин — давно признанный мастер сатирической миниатюры. Настолько признанный, что в современной «Антологии Сатиры и Юмора России XX века» ему отведён 18-й том (Москва, 2005). Почему не первый (или хотя бы третий!) — проблема хронологии. (Не подумайте невзначай, что помешала злосчастная пятая графа в анкете!).Наш человек пробился даже в Москве. Даже при том, что сатириков не любят повсеместно. Даже таких гуманных, как наш. Даже на расстоянии. А живёт он от Москвы далековато — в Израиле, но издавать свои книги предпочитает на исторической родине — в Ужгороде, где у него репутация сатирика № 1.На берегу Ужа (речка) он произрастал как юморист, оттачивая своё мастерство, позаимствованное у древнего Эзопа-баснописца. Отсюда по редакциям журналов и газет бывшего Советского Союза пулял свои сатиры — короткие и ещё короче, в стихах и прозе, юморные и саркастические, слегка грустные и смешные до слёз — но всегда мудрые и поучительные. Здесь к нему пришла заслуженная слава и всесоюзная популярность. И не только! Его читали на польском, словацком, хорватском, венгерском, немецком, английском, болгарском, финском, эстонском, латышском, армянском, испанском, чешском языках. А ещё на иврите, хинди, пенджаби, на тамильском и даже на экзотическом эсперанто! И это тот случай, когда славы было так много, что она, словно дрожжевое тесто, покинула пределы кабинета автора по улице Льва Толстого и заполонила собою весь Ужгород, наградив его репутацией одного из форпостов юмора.

Феликс Давидович Кривин

Поэзия / Проза / Юмор / Юмористическая проза / Современная проза
В Датском королевстве…
В Датском королевстве…

Номер открывается фрагментами романа Кнуда Ромера «Ничего, кроме страха». В 2006 году известный телеведущий, специалист по рекламе и актер, снимавшийся в фильме Ларса фон Триера «Идиоты», опубликовал свой дебютный роман, который сразу же сделал его знаменитым. Роман Кнуда Ромера, повествующий об истории нескольких поколений одной семьи на фоне исторических событий XX века и удостоенный нескольких престижных премий, переведен на пятнадцать языков. В рубрике «Литературное наследие» представлен один из самых интересных датских писателей первой половины XIX века. Стена Стенсена Бликера принято считать отцом датской новеллы. Он создал свой собственный художественный мир и оригинальную прозу, которая не укладывается в рамки утвердившегося к двадцатым годам XIX века романтизма. В основе сюжета его произведений — часто необычная ситуация, которая вдобавок разрешается совершенно неожиданным образом. Рассказчик, alteregoaвтopa, становится случайным свидетелем драматических событий, разворачивающихся на фоне унылых ютландских пейзажей, и сопереживает героям, страдающим от несправедливости мироустройства. Классик датской литературы Клаус Рифбьерг, который за свою долгую творческую жизнь попробовал себя во всех жанрах, представлен в номере небольшой новеллой «Столовые приборы», в центре которой судьба поколения, принимавшего участие в протестных молодежных акциях 1968 года. Еще об одном классике датской литературы — Карен Бликсен — в рубрике «Портрет в зеркалах» рассказывают такие признанные мастера, как Марио Варгас Льоса, Джон Апдайк и Трумен Капоте.

авторов Коллектив , Анастасия Строкина , Анатолий Николаевич Чеканский , Елена Александровна Суриц , Олег Владимирович Рождественский

Публицистика / Драматургия / Поэзия / Классическая проза / Современная проза