Творения

Гл. 30. И многое мне можно было бы говорить. Христосъ возстаетъ изъ мертвыхъ, сокрушаеть запоры ада, взялъ и извелъ оттуда пленниковъ, и тридневно воскресши въ этой святой плоти, святой душе и уме и во всемъ сосуде, въ соединеніи съ Божествомъ явился совершеннымъ человекомъ соединивъ человечество съ Божествомъ Своимъ, после чего смерть Имъ ктому не обладаетъ (Рим. 6, 9). Соединившись съ Божествомъ, Онъ и грубое тело сделалъ тонкимъ, входя дверемъ затвореннымъ (Іоан. 20, 19), и по входе показывая плоть и кости, дабы явить спасительную силу Свою, утвердить надежду нашу на то, что все совершило пришедшее на землю Слово, и въ этомъ самомъ теле славно вознесшись, возсело одесную Отца, не терпя препятствія отъ бремени, не пребывая и вне тела, но воздвигши тело духовное. Если наше тело сеется въ тленiе, востаетъ въ нетленіи, сеется тело душевное, востаетъ тело духовное (1 Кор. 15, 42): то насколько более должно думать такъ о теле единосущнаго Сына Божія? Посему исполнилось сказанное: не даси преподобному Твоему видети истленія, и не оставиши души Моея во аде (Псал. 15, 10). Это все сказано мною о совершенномъ Его вочеловеченіи, дабы не подумали некоторые, что Онъ, воспринявъ совершенную плоть, исполнялъ неразумныя требованія плоти. Никто изъ благочестиво верующихъ не мыслитъ такъ о Немъ и не говоритъ. Если же никто не думаетъ о Немъ, что Онъ совершалъ неразумныя дела плоти, то не долженъ думать и того, что Онъ творилъ неразумныя дела ума. А что совершенно вочеловечилось пришедшее Слово, это ясно. И если мы говоримъ: совершенно, то утверждаемъ, что не два Христа, не два Царя Сына Божія, но тотъ же самый есть Богъ и тотъ же самый — человекъ, не какъ бы въ человеке обитавшій, но Самъ всецело вочеловечился, не человекъ бывшій и затемъ достигшій совершенствъ Божества, но Богъ, сошедшій съ небесъ и въ Себе Самомъ воспроизведшій собственное человечество, силою Божества Своего, какъ говоритъ Писаніе: Слово плоть бысть. Сказано же: Слово плоть бысть, дабы ее подумали некоторые, что первымъ былъ человекъ, а Христосъ пришелъ въ человека; поэтому Божественное Евангеліе первымъ поставило Слово, а затемъ исповедало плоть, говоря: Слово плоть бысть. Ибо не сказано: плоть стала Словомъ, дабы показать первымъ сошедшее съ небесъ Слово, для Себя составившее плоть изъ ложеснъ святыя Девы и все человечество совершенно въ Себе воспроизведшее; потому что хотя и сказано: Слово плоть бысть, но это не значитъ, что Слово обратилось въ плоть и такимъ образомъ Слово стало плотію или что Божество переменилось въ плоть, но что вместе съ Божествомъ пришедшій Богъ Слово принялъ собственное человечество.

Гл. 31. И преспеваше, сказано, Іисусъ возрастомъ и премудростію (Лук. 2, 52). Не имея ума человечеекаго, какъ Онъ могъ преспевать, какъ уже сказано было мною, и какъ свидетельствуетъ о Семъ Слове святый Божій пророкъ Исаія, сказавшій: се уразумеетъ Отрокъ Мой возлюбленный, о Немъ же благоволихъ (Ис. 42, 1; ср. Матф. 12, 18; 3, 17 и др)? Разве не видишь, что изреченіе: уразумеетъ относится къ совершенному вочеловеченію? Ибо никто не можетъ разуметь, не имея ума; а на Божестве неисполнимо это, потому что не нуждается въ разуменіи Божество, которое есть Само разумъ, и не нуждается въ премудрости, какъ Самопремудрость; но изреченіе: разумеетъ принимается объ уме человеческомъ. Кроме того, какимъ образомъ Онъ алкалъ, скажи мне? Если бы Онъ былъ только плотію, то какъ могъ помнить объ алчбе? И если бы Онъ состоялъ изъ одной души и тела, — души, не имеющей разумной способности ума, мышленія человеческаго, — разумею не худое, но направленное къ благословной нужде, какъ приличествуетъ Божеству, — то какъ Онъ могъ алкать или помышлять объ алчбе? Какимъ образомъ Онъ могъ скорбеть, скажи мне, если душа Его не имела ума, или размышлять, если душа Его была неразумна, или если плоть была бездушна? Онъ не могъ бы впадать ни въ скорбь, ни въ уныніе. Есть и еще много такого, о чемъ размышляя, мы должны были бы ведать, что ухищренныя мудрованія излишни и более поражаютъ самихъ же желающихъ размышлять о томъ, что выше должнаго, и не умеряющихъ себя въ меру, указанную намъ въ увещаніи, сделанномъ святейшимъ Апостоломъ, сказавшимъ, чтобы не мудрствовати паче, еже подобаетъ мудрствовати (Рим. 12, 3).