Творения. Часть 3

Нелепость этого учения можно также усмотреть вам и из следующаго. Если Слово единосущно телу, заимствующему естество от земли; а, по исповеданию Отцов, Слово единосущно Отцу: то и сам Отец будет единосущен телу, происшедшему от земли. За что же порицаете ариан, называющих Сына тварию, когда сами называете и Отца единосущным тварям, и впадаете в другое нечестие, говоря, что Слово преложилось в плоть, кости, волосы, жилы и в целое тело, и изменилось в собственном Своем естестве? Остается уже вам ясно сказать, что Сын от земли произошел; потому что от земли естество костей и целаго тела. Посему, какое же это безразсудство – противоречить себе самим? Ибо, называя Слово единосущным телу, означаете тождество одного с другим; а говоря, что Слово преложилось в плоть, представляете себе изменение самого Слова. И кто же наконец дозволит вам даже говорить только это? Паче всякой ереси уклонились вы в нечестие. Если Слово единосущно телу, то излишне упоминание о Марии и служении Ея, потому что тело могло быть прежде Марии, и оно вечно, как вечно само Слово, если только, как говорите вы, Слово единосущно телу. Да и какая нужда в пришествии Слова, чтобы Ему или облечься в единосущное Себе, или, изменившись в собственном естестве, сделаться телом? Не Себя восприемлет Божество, чтобы облечься в единосущное Себе, и согрешает не Слово, искупающее грехи других, чтобы Ему, пременившись в тело, самого Себя принести в жертву за Себя и искупить Себя.

5) В действительности не то; да не будет сего! От семене Авраамова приемлет, – как говорит Апостол, – отнюду же должен бе по всему подобитися братии (Евр. 2, 16, 17), и воспринять тело подобное нашему. Для сего-то подлинно избирается в служение Мария, чтобы от Нея воспринял Он тело, и как собственное принес его за нас. И на Нее-то пророчественно указал Исаия, говоря: се, Дева (Иса. 7, 14). К Ней-то посылается Гавриил, не просто к Деве, но к Деве обрученней мужеви (Лук. 1, 27), чтобы упоминанием о муже, с которым была обручена, показать, что Мария действительно человек. Посему, Писание упоминает и о рождении, и говорит: повит (Лук. 2, 7), и названы блаженными сосцы, яже ссал (Лук. 11, 27), и принесена жертва, как за рожденнаго разверзающаго ложесна (Лук. 2, 23). Все это служило указанием на рождающую Деву. А Гавриил ясно, с особенною осмотрительностию, благовествовал Ей, говоря не просто: рождаемое «в Тебе», чтобы не подумали, будто бы входит в Нее отвне; но рождаемое «от Тебя» (Лук. 1, 35)[1], в удостоверение, что рождается от Нея по естеству. Это же ясно показывает и самое естество; потому что Деве невозможно иметь млеко не родив, и телу невозможно питаться млеком и быть повитым, не родившись прежде по естеству. Сие-то рожденное в восьмой день было обрезано; сие-то Симеон приял в объятия; сие сделалось отроком и возрастало, стало двенадцатилетним и достигло тридцатаго года. Ибо не самая сущность Слова, неизменяемая и непреложная, как измыслили некоторые, изменилась и была обрезана. Сам Спаситель говорит: видите, видите, яко Аз есмь, и не изменяюся (Малах. 3, 6), а Павел написал: Иисус Христос вчера и днесь Тойже, и во веки (Евр. 13, 8). Но в теле, которое было обрезано, носимо, вкушало пищу и питие, утомлялось, пригвождено на древе и пострадало, было безстрастное и безплотное Божие Слово. Тело положено было во гроб, когда, не отлучаясь от него, Слово сходило, как сказал Петр, проповедовать сущим в темнице духовом (1 Петр. 3, 19).