Творения преподобного Максима Исповедника. Книга II. Вопросоответы к Фалассию

Узнав об этом в новизне Духа, а не в ветхости буквы, а также из страданий в [подобном] испытании, Павел, великая труба истины, [1203] ставший служителем пророческой благодати во Христе для язычников, говорит: Сокровище сие мы носим в глиняных сосудах (2 Кор 4:7). Сокровищем он называет слово благодати, а глиняным сосудом — тело это, подверженное страданиям. [1204] Либо [он подразумевает] то, что считается необразованностью в [искусстве] произнесения речей, — [ту необразованность], которая побеждает всю мудрость мира [сего]; [1205] или — вмещающую [в себя], насколько то доступно, совсем непостижимую для мира Премудрость Божию и наполняющую светом Её истинного познания всю вселенную. Чтобы преизбыточная сила была приписываема Богу, а не нам. Мы отовсюду притесняемы, но не стеснены; мы в отчаянных обстоятельствах, но не отчаиваемся; мы гонимы, но не оставлены; низлагаемы, но не погибаем. Всегда носим в теле мертвость Господа Иисуса, чтобы и жизнь Иисусова открылась в теле нашем. Ибо мы живые непрестанно предаемся на смерть ради Иисуса, чтобы и жизнь Иисусова открылась в смертной плоти нашей, так что смерть действует в нас, а жизнь в вас (2 Кор 4:7–12). [1206] Ибо глашатаи Слова благодати, невинно и по доброй воле подвергающиеся смерти в страданиях, производят, соответственно познанию истины, в язычниках жизнь в Духе, [1207] как таинственно предызобразил эту благодать страдающий Иона, который выдержал [и преодолел] столь многочисленные опасности, чтобы обратить ниневитян от заблуждения к Богу. Поэтому он, соответственно внутреннему смыслу [своего] имени, правильно толкуется как дар Божий и труд Божий. Ведь [он есть] дар и даяние Божие как человеколюбец, благорасположенный [ко всем людям], а достохвальный Божий труд — как [достохвальна] благодать пророчества, [обращённая] к язычникам. [Эта благодать есть] дар, как дарующая свет истинного ведения и сообщающая нетление жизни тем, кто воспринимает её, а Божий труд — как убеждающая своих служителей прославляться трудами ради истины и научающая их и [в периоды] страданий [за веру], и [в периоды] послаблений ещё более распространяться [своей проповедью] на тех, которые ещё весьма пекутся о жизни по плоти. [Вследствие чего] естественная немощь плоти в отношении страданий становится для этих служителей основой преизобилующей духовной силы. [1208] Ибо Слово благодати, придя через многие искушения к естеству человеческому, то есть к Церкви языков (подобно тому как Иона через многие скорби пришёл в Ниневию — град великий), убедило царствующий закон естества встать с престола [своего], то есть [восстать] из прежнего навыка во зле, [присущего] чувству, снять облачение своё, то есть разогнать чад мирской славы, ставший привычным, облачиться во вретище, то есть в сокрушение, в тяжесть и суровость злострадания, которые подобающим образом возводят к жизни по Богу, и сесть на пепел. [1209]

Пепел есть нищета духа, [1210] в которой находится всякий научаемый жизни благочестивой и имеющий [всегда при себе] бич совести, [больно] хлещущий его при грехах. И Слово благодати, возвещая [истину], убеждает верить в Бога не только царя, но и мужей, которые, разумеется, составляют [все вместе] естество человеческое, удостоверяя [их в том, что следует] исповедовать Единого Бога, Творца и Создателя всяческих, и приготовляя [их к тому, что они должны] объявить о своём полном отречении от прежних лукавых нравов. [Оно убеждает их всех], от мала до велика, облачиться во вретище и усердно стремиться к злостраданию, умерщвляющему страсти: [1211] под «малыми» и «великими», как я полагаю, в Писании, согласно духовному смыслу, уличённые одни — в меньшем, а другие — в большем пороке.