Творения, том 9, книга 2

5. Видишь ли, как по видимому укоряет язычников, а на самом деле уязвляет иудеев? “Если же превозносишься, - продолжат, - [то] [вспомни, что] не ты корень держишь, но корень тебя” (ст.18). Что же от этого пользы отломленным ветвям? Ничего. Как я уже заметил, (апостол) придумывая, по-видимому, и некоторую слабую тень утешения, даже тем самым, чем укоряет язычников, наносит смертельный удар иудеям. Сказав: “не превозносись перед ветвями”, и: “Если же превозносишься, [то] [вспомни, что] не ты корень держишь”, он показал иудею, что совершившееся достойно того, чтобы им хвалиться, хотя и не должно хвалиться; а этим возбуждает и поощряет его к вере, представляет себя защитником его, показывает ему понесенный им ущерб и то, что другие владеют его собственностью. “Скажешь: "ветви отломились, чтобы мне привиться"” (ст.19). Опять в виде возражения раскрывает противоположное прежнему, показывая, что и незадолго пред этим сказанное он говорил не с иным каким намерением, а единственно для привлечения иудеев. Спасение язычников произошло не вследствие прегрешений иудеев и не прегрешение их есть богатство миру, а равно мы спаслись не потому, что они пали, но совершенно напротив. (Апостол) показывает особенный о язычниках Промысл, хотя, по видимому слова выражают иное, и все это место излагает в виде возражения, освобождая себя от подозрения в неприязненности и делая речь свою удобоприемлемой. “Хорошо” (ст.20). (Апостол) похвалил сказанное, а потом снова устрашает, говоря: “Они отломились неверием, а ты держишься верою”. Вот опять новая похвала язычникам и новое обвинение иудеев. Но (апостол) опять низлагает кичливость первых, присовокупляя и говоря: “Не гордись, но бойся”. Это не дело природы, но дело веры и неверия. И, по-видимому, он опять заграждает уста язычнику, но на самом деле поучает иудея, что не должно обращать внимания на естественное родство, почему и присовокупляет: “Не гордись”, и не сказал: смиряйся, но: “бойся”, так как высокомерие производит презрение и нерадение. Потом, намереваясь в печальном виде изобразить их несчастие и сделать свою речь менее неприятной, он излагает это в виде предостережения для язычника, и сказав: “Ибо если Бог не пощадил природных ветвей” (ст. 21), не продолжил так: и тебя не пощадит, но говорит: “то смотри, пощадит ли и тебя”. Таким образом, исключая из речи жесткие выражения, и побуждая верующего быть деятельным, он иудеев привлекает, а язычников смиряет. “Итак видишь благость и строгость Божию: строгость к отпадшим, а благость к тебе, если пребудешь в благости [Божией]; иначе и ты будешь отсечен” (ст.20). (Апостол) не сказал: видишь заслуги свои, видишь труды свои, но: видишь человеколюбие Божие, показывая этим, что все совершено благодатию свыше, и располагая тебя к трепету. Самое основание похвалы заставляет тебя бояться. Владыка стал к тебе милостив, потому и бойся, - ведь блага не остаются у тебя неотъемлемыми, если ты сделаешься нерадив; равно как и для иудеев не неотвратимо зло, если они переменятся. И ты будешь отсечен, говорит (апостол), если не пребудешь в вере. “Но и те, если не пребудут в неверии, привьются” (ст.23), - потому что не Бог отсек их, но они сами отломились и отпали. И прекрасно сказал (апостол): отломились. Бог никогда их так не отвергал, хотя они согрешали многократно и во многом. Замечаешь ли, какова сила свободы, и какова власть воли? Ничто не остается без изменения, ни твое благо, ни его зло. Видишь ли, как (апостол) и восстановил отчаивающегося иудея, и смирил самонадеянного язычника? И ты, иудей, слыша о строгости, не приходи в отчаяние; и ты, язычник, слыша о благости, не надейся на себя. Бог не пощадил тебя и отсек для того, чтобы ты пожелал возвратиться; а тебе оказал благость для того, чтобы ты пребывал: не сказал (апостол) - в вере, но – “в благости”, т.е. чтобы ты делал достойное Божия человеколюбия, потому что требуется не одна вера. Замечаешь ли, как (апостол) не позволяет одним лежать, а другим высокомудрствовать, но первых возбуждает к соревнованию, на примере язычников показывая иудею возможность снова стать на их месте, так же, как язычник наперед занял место иудея? Чтобы язычники не превозносились пред иудеями, (апостол) устрашает их примером иудеев и тем, что с ними случилось, а иудею внушает смелость тем, что сделано для эллина. И ты будешь отсечен, говорит (апостол) язычнику, если вознерадишь. И иудей отсечен, но он прицепится, если постарается, потому что и ты прицепился. И вполне разумно (апостол) обращает всю речь к язычнику, как он обыкновенно и всегда делает, исправляя слабых ударом, наносимым более сильным. То же самое он делает и в конце послания, рассуждая о разборчивости в яствах. Потом он доказывает то же самое не только будущим, но и прошедшим, так как это сильнее убеждает слушателя. И намереваясь соблюсти бесспорную последовательность суждений, он прежде всего предлагает доказательство на основании всемогущества Божия. Хотя иудеи отсечены и отвержены, и другие заступили их место, но ты, при всем том, не отчаивайся. “Потому что Бог силен, - говорит он, - опять привить их”, так как Он производит и то, что сверх надежды.