Творения. Том первый. СЛОВА.

12. Сии правила общи для всех, а не для одних только гражданских начальников, потому что для общего недуга и врачевства общие. А ты, составляющий у нас перепись, переписывай нас правдиво, веди не тщательную перепись моих слов, от которых нет или мало пользы и только приятность и удовольствие для слуха, но святую и человеколюбивую перепись моего народа, уважив, если не что другое, то самое время, потому что и Спаситель рождается во время переписи. Сказано: изыде повеление от кесаря Августа написати всю вселенную. Перепись началась. Взыде же и Иосиф в Вифлеем написатися с Мариею, обрученною ему, зане быти ему от дому и отечества Давидова (Лк. 2:1–5). И в сие-то время рождается Спаситель; о чудо! Создатель и Владыка всего рождается в бедной и малой обители. Устрашимся тайны, почтим Домостроительство и сами принесем нечто в дар времени. Ныне Ангелы радуются; ныне пастыри осияваются; ныне звезда течет с востока к великому и неприступному Свету; ныне волхвы поклоняются, приносят дары, познают Царя всяческих и прекрасно по звезде угадывают Небесного. Ныне Ирод неистовствует, избивает детей и за Освободителя истребляет тех, которые должны были получить свободу. Но мы станем с поклоняющимися и Обнищавшему за нас до тела [163] принесем не ливан, как Богу, не золото, как Царю, не смирну, как вкусившему за нас смерть, но дары таинственные, превышающие видимое, то есть ничего не возьмем, ни в чем не уступим богатству предпочтения перед бедностью, не обидим твари для твари. 13. Ты со Христом ведешь перепись, со Христом взвешиваешь, с Главой назначаешь цену, со Словом вычисляешь. Ныне для тебя наипаче рождается Христос, есть Бог – и соделывается человеком, и живет с человеки (Вар. 3:38).

Что показывает слово сие? Оно, по моему рассуждению, вразумляет тех, кому поверяют подобные дела, что Бог всегда входит в важнейшие распоряжения правительств. И с одной стороны, чтобы устыдить производящих перепись, во время переписи вступает в общение с плотью и с людьми, а с другой стороны, чтобы утешить нас в рабстве и научить искренности (чего также не должно выпускать из вида), Сам платит дидрахму за Себя и за Петра, досточестнейшего из учеников (Мф. 17:24–27). Ибо для нас стал Он человеком и принял зрак раба, за наши беззакония веден был на смерть. Так поступал Спаситель, Который, как Бог, мог спасти единым изволением. Но Он сделал то, что для нас важнее и наиболее нас пристыжает, стал нам подобострастным и равночестным. Неужели же мы, ученики кроткого, человеколюбивого и столько для нас послужившего Христа, не будем подражать милосердию Владыки? Неужели не будем милостивы к подобным нам рабам, чтобы и самим заслужить милость Господа, Который возмеряет, как сами будем мерить? Неужели не захотим через кротость приобрести души своей? Довольно для свободных рабства, довольно и того различия, что, созданные из одной персти, кто властвует, а кто состоит под властью; кто налагает подати, а кто вносится в число дающих подать; кто может делать неправду и зло, а кто молится и употребляет все усилия, чтобы не потерпеть зла. Довольно различия между созданными по единому образу, в одном достоинстве, между наследниками одной и той же жизни, между теми, за которых Христос равно умер! Довольно сего для свободных! Не будем отягчать сего ига и наказания за первый наш грех. 14. Да погибнет зло и первое основание зла – лукавый, спящим нам всеявый плевелы (Мф. 13:25) (чем означается, что началом зла бывает нерадение о добре, равно как началом тьмы – удаление света)! Вот что произведено древом, и горьким вкушением, и завистливым змием, и преслушанием, за которое осуждены мы проводить жизнь в поте лица. От сего я стал наг и безобразен, познал наготу, облекся в кожаную ризу, ниспал из рая, обратился в землю, из которой взят, и вместо наслаждения имею одно то, что узнал собственное свое бедствие, вместо кратковременного удовольствия осужден на непрестанную скорбь и неприязнь к тому, который ко вреду был много возлюблен и привлек меня к себе посредством вкушения. Такова мне награда за грех! Вследствие сего я должен родиться на труд, жить и разрушаться. Грех есть матерь нужды, и нужда – любостяжательности, и любостяжательность – браней, а бранями произведены на свет подати – самое тягостное в нашем осуждении. Но по крайней мере мы, подлежащие тому же осуждению, не станем увеличивать наказания и не будем злы к другим. Бог требует от нас взаимного человеколюбия, хотя Сам и наказывает нас.