Творения. Том первый. ТВОРЕНИЯ АПОЛОГЕТИЧЕСКИЕ. ДОГМАТИКО-ПОЛЕМИЧЕСКИЕ. ИСТОРИКО-ПОЛЕМИЧЕСКИЕ

14. Но лучшее об этом свидетельство находится в Божественном Писании, которое издревле учит и говорит: Идоли язык сребро и злато, дела рук человеческих: уста имут, и не возглаголют: очи имут, и не узрят: уши имут, и не услышат: ноздри имут, и не обоняют: руце имут, и не осяжут: нозе имут, и не пойдут: не возгласят гортанем своим. Подобни им да будут творящии я (Пс. 113:12–16). Согласна с этим и пророческая укоризна; в том же и пророки обличают идолов, когда Дух говорит: посрамятся вси созидающие бога и ваяющии вси суетная. И вси, отнюдуже быша, изсхоша: и глусии от человек да соберутся вси, и да станут вкупе, и да посрамятся, и устыдятся вкупе. Яко наостри древоделатель сечиво, теслою содела оное, и свердлом состави е... содела е крепостию мышцы своея: и взалчет, и изнеможет, и не напиется воды. И избрав древоделя древо, постави е в меру, и клеем сострои е, и сотвори е яко образ мужеск и аки красоту человечу, поставити е в дому. Посече древо в дубраве, еже насади Господь, и дождь возрасти, да будет человеком на жжение, и взяв от него, согреся, и изжегше я, испекоша ими хлебы, [Col. 32] из оставшаго же сотвориша боги, и покланяются им. Пол его сожже огнем, и пол его сожже на углие, и испече мясо, и яде, и насытися, и согревся, рече: сладко мне, яко согрехся, и видех огнь. Оставшему же покланяется, глаголя: избави мя, яко бог мой еси ты. Не уведаша смыслити, яко отемнеша очи их, еже видети, и разумети сердцем своим. И не помысли в сердце своем, ни помысли в душе своей, ни уведе смышлением, яко пол его сожже огнем и испече на углиях его хлебы, и испек мяса снеде, и оставшее его в мерзость сотвори, и покланяются ему. Уведите, яко пепел есть сердце их, и прельщаются, и ни един может души своея избавити: видите, не рцыте яко лжа в деснице моей (Ис. 44:10–20). Как же не признать всякому безбожными тех, кого и Божественное Писание обвиняет в нечестии? Не злосчастны ли так явно обличаемые в том, что вместо истины служат вещам неодушевленным? Какая у них есть надежда? Или какое будет извинение возложившим упование на тварей бессловесных и не имеющим движения, которых чествуют они вместо истинного Бога?

15. Пусть художник смастерил бы им богов, не придав [этим богам] никакого образа, чтобы не иметь им явного обличения в несмысленности! Скрыли бы они от людей простых и возможность предположения, что идолы чувствуют, не будь у идолов указания на чувства, как то: глаз, ноздрей, ушей, рук, уст, остающихся в бездействии, так что не могут воспользоваться чувством и насладиться чувствуемым. Теперь же, имея их, в то же время и не имеют; стоя, не стоят; сидя, не сидят, потому что не действуют ими, но, какое положение захотел дать им смастеривший, в таком и пребывают неподвижно, не представляя в себе ни одного признака божественности, но оставаясь совершенно неодушевленными и только от искусства человеческого принявшими свой вид.

Пусть также провозвестники и прорицатели таковых лжебогов, я имею в виду поэтов и писателей, просто написали бы, что они – боги, а не описывали бы их деяний в обличение их безбожия и срамного жития! Одним именем божества могли бы они скрыть истину, лучше же сказать, отвратить многих от истины. Теперь же, повествуя о любовных похождениях и непотребствах Зевса, о деторастлении других [богов], сладострастной похотливости на женский пол, страхе и робости и об иных пороках, делают не что иное, как изобличают самих себя, что повествуют они не о богах, но слагают свои басни о людях – не о честных, а о гнусных и далеких от добра.