Творения. Том первый. ТВОРЕНИЯ АПОЛОГЕТИЧЕСКИЕ. ДОГМАТИКО-ПОЛЕМИЧЕСКИЕ. ИСТОРИКО-ПОЛЕМИЧЕСКИЕ

И пусть бы еще идолобесие их ограничилось только мужами и не перенесло божеского именования и на женский пол! Ибо и женам, которых небезопасно принимать в общее совещание о делах, воздают божескую честь и чтут их. Таковы те вышеупомянутые, которых предписал чтить Тесей; у египтян же Исида, Кора и Неотера,[182] а у иных Афродита; имена других, как исполненные всякого позора, не считаю позволительным и повторять.

Не только в древности, но и в наши времена многие [люди], утратив самых любимых братьев, сродников и жен, и [жены], утратив мужей, о коих сама природа показала, что они были смертными людьми, по причине великой о них скорби, сделав их живописные изображения и выдумав жертвы, выставили напоказ, а жившие впоследствии стали почитать таковых как богов, ради самого изображения и искусства художника, [сделавшего его,] поступив вовсе неестественно.[183] Ибо родители оплакивали изображенных на картине вовсе не как богов, [Col. 23] а если бы признавали их богами, то не плакали бы о них, как об утраченных. Поскольку они не только не признавали их богами, но [считали их] даже и вовсе несуществующими, то изобразили их на картине, чтобы, видя картину, напоминающую [утраченное,] утешиться о потере. И сим-то, безрассудные, молятся как богам и воздают им честь, подобающую истинному Богу! В Египте и доныне еще совершается плач о гибели Осириса, Гора, Тифона и других. Медная утварь в Додоне [184] и корибанты [185] на Крите доказывают, что Зевс не бог, а человек и рожден плотоядным отцом. И удивительно то, что самый мудрый и много похваляемый у эллинов за то, что размышлял о Боге, то есть Платон, идет с Сократом в Пирей поклониться изображению Артемиды, сделанному человеческим искусством![186]

11. О таковых и подобных этим изобретениях идолобесия еще прежде, с давних пор научило Писание, говоря: Ибо вымысл идолов – начало блуда, и изобретение их – растление жизни. Не было их вначале, и не во веки они будут. Они вошли в мир по человеческому тщеславию, и потому близкий сужден им конец. Отец, терзающийся горькою скорбью о рано умершем сыне, сделав изображение его, как уже мертвого человека, затем стал почитать его, как живого, и передал подвластным тайны и жертвоприношения. Потом утвердившийся временем этот нечестивый обычай соблюдаем был, как закон. И по повелениям властителей изваяние почитаемо было, как божество, кого в лицо люди не могли почитать по отдаленности жительства, того отдаленное лицо они изображали: делали видимый образ почитаемого царя, дабы этим усердием польстить отсутствующему, как бы присутствующему. К усилению же почитания и от незнающих поощряло тщание художника, ибо он, желая, может быть, угодить властителю, постарался искусством сделать подобие покрасивее; а народ, увлеченный красотою отделки, незадолго пред тем почитаемого, как человека, признал теперь предметом поклонения. И это было соблазном для людей, потому что они, покоряясь или несчастью, или тиранству, несообщимое Имя прилагали к камням и деревам (Прем. 14:12–21).

Так, по свидетельству Писания, началось и произошло у людей изобретение идолов. Время уже представить тебе и обличение идолопоклонства, заимствовав доказательства не столько извне, [Col. 25] сколько из того, что сами эти [язычники] думают об идолах.