Творец

Тогда почему мне так плохо одному?

Мысленное движение по развилкам. Жениться, предположим, на этой, привести её домой… Нет, мои дети не будут подвергаться приставаниям своего же деда!

Женюсь на той, с жильём, и перееду к ней. Посмотрим, кто родится. Хулиган-наркоман. Нет, зачать гораздо позже!

Рождается кто-то скучный и несчастный. И я такой же несчастный и скучный, и жена моя туда же. Пресно и пресно, серо-туманными днями пронизано бытие моё.

Вот и она, жизнь, которой я хотел? Благополучная. Стабильная! Безмерно пустая, несмотря на людей вокруг! И вы, жена, дети, только для галочки, так принято, да и для того, что с вами лучше, чем совсем одному, или под одной крышей с живучим негодяем Питом, который, как жизнь не крути, никак не сдохнет, разве что от руки своей жены!

Простите.

В этом варианте своей жизни я совсем не научился любить…

* * *

Если не выбирать заведомо полые ветки, приводящие к моей смерти или нерождению, остаётся только один путь из моего начала координат, последний, самый пугающий и странный, и вместе с тем такой любопытный. Выберу его, несмотря на всё, что мне предстоит там пережить.

Но сначала…

Я побуду девочкой и сам приложу Питу бутылкой по башке, когда тот ничего не подозревает. Потом, я буду пацаном и вызову его на честный поединок на бейсбольных битах! Столкну его с лестницы! Выпихну из окна! Подмешаю в еду крысиную отраву! И пусть меня каждый раз запирают в лечебнице, и каждый раз мне приходится заново переживать рождение, младенчество, детство. Раз за разом я пройдусь по изведанным граням моего октеракта — это всё стоит тех сладких моментов мести.

Ну а потом, можно и заново родиться — в неизвестность.

2012

Атлантида, или День жизни на обычном космическом корабле

Пятнадцать убертянок величественно проследовали на склад, шелестя складками мантий. Все красавицы, как на подбор — клакастые, шипастые и пятиглазые.

— Цветы, а не девочки! — воскликнул Морган. — Розы!

Одна из убертянок, будто понимая сказанное, раздражённо выдохнула в его сторону. Первый помощник тут же понял, что стряпня корабельного повара, ассоциировавшаяся у него с нестиранными пару месяцев носками — не самое худшее, что может приключиться с его обонянием.

— Для вас приготовили самые удобные места, — Морган указал инопланетянкам на открытые ржавые цистерны. — Располагайтесь, дамы. Будьте как дома. О, а вот и ваше пюре!

Повар, зашедший с полным тёртых яблок тазиком, увидел моргановских красавиц и выронил ношу себе на ноги. Стоит отдать должное его стойкости — он даже не ойкнул от боли. И не стоит брать в расчёт то, что дар речи он потерял от шока.

Морган пинком отправил тазик в гущу убертянок. Те неодобрительно заквохтали.

— Приятного аппетита, дамы!

— Мне кажется, им не нравится, — вымолвил повар.

— Чёрт знает, Якоб, я не понимаю их кудахтанья даже со словарём. Но я думаю, они одобряют.

— Чего ж ты тогда с ними болтаешь?

— Человеческая речь их успокаивает, я это понял во время визита на…

Самая жирная, лоснящаяся от выделяемой бледно-голубой слизи убертянка метнула тазик прямо в голову первого помощника. Тот увернулся, и таз столкнулся с вытянутыми руками повара, перевернулся, и осыпал его коричневой яблочной массой. Повар принялся стряхивать с себя пюре, поскользнулся и приложился головой об косяк.

— Ты чего это, Якоб, в мячик решил поиграть? — причитал раздвоившийся в глазах повара Морган. — Здесь тебе не стадион, здесь военный корабль, тут от летящих снарядов убегать нужно…

Якоб поднялся на ноги и почувствовал волну облегчения, обнаружив себя за пределами склада — в уютном коридоре.

— Придётся тебе заново готовить. Я так понял, экзотика им не по нраву. Нужно чего-нибудь попроще… Я надеюсь, моих карпов ещё никто не выкинул?

— Судя по запаху из твоей каюты, они протухли две недели назад.

Морган задумался, пытаясь вспомнить, когда же он в последний раз кормил рыбок. Когда шестерёнки в его мозгу чуть не треснули от непосильности возлагаемой на них задачи, он попытался вспомнить, когда чистил аквариум, но это оказалось ещё сложнее.

— Ума не приложу, чего это они сдохли? Я так о них заботился. Впрочем, неважно. Пойдут нашим пассажиркам на жаркое.

— Из того, что осталось, можно приготовить разве что лютефиск, — возразил повар.

— Так что же ты стоишь, принимайся за дело! Вечно приходится вас всех учить.

И Морган, насвистывая, отправился учить инженеров заботе о двигателе. Им, технарям-недоучкам, и невдомёк, что у машин есть душа, и надо о ней заботиться, чтобы она не вздумала реинкарнироваться в какой-нибудь холодильник. И как «Атлантида» не успела развалиться до поступления Моргана на службу, непонятно.

Вернувшись в каюту после длительного сеанса психотерапии (в конце которого один из инженеров чуть не покончил с собой), первый помощник отметил, что воздух приятно посвежел. На столе сверкал свежевымытый аквариум.