Творец

Сценарий был прост и начинался он с вопроса: «Достаточно ли силён удар Хелен?» Видимо, в один из таких дней, когда её удар был не в яблочко, Пит дал жизнь такому мутанту, как я. Хотя ненавижу я его не за это.

— А-ха-ха, высоко полетел, космонавт! Любишь батькин космодром?

Слёзы и плач.

— Дурак, ты его расшибёшь!

— Я из него воспитаю мужчину, ничего бояться не будет! Хнумрик сопливый!

Но всё же, моё сопливое тело невредимым возвращается в колыбель.

А если… если бы я был девочкой?

* * *

Пит и не смотрит на меня. Я ревущий комок, на который никто не обращает внимания. Реву громче. Громче! Ещё громче!!!

— Если она не прекратит орать, я её придушу! Крикливая, вся в тебя!

Хелен пытается возразить, но Пит затыкает её.

— И тебя придушу, да! Рука не дрогнет, я те не трус какой-нибудь!

Впрочем, без «космодромов» мне живётся поспокойнее. Я согласна почувствовать себя предметом обстановки, пусть только он не трогает меня.

* * *

— Ты мне родишь пацана вообще или нет, корова тупая? — с любовью и радушием встречает Пит жену из роддома. У той в руках розовый кулёк.

— Кого сделал, того и получи, — ворчит Хелен и суёт кулёк мне в руки. Тот пахнет молоком и младенцем. Вообще, логично, что младенец будет младенцем пахнуть. Просто у них свой запах, ни на что непохожий. Хотя… он похож на запах молока.

Я автоматически начинаю укачивать кулёк на руках, подавляя желание немного развернуть его и посмотреть на мордашку сестрёнки.

— Анька, не стой столбом! Отнеси Люську в кроватку.

Люська, значит. Люси. Что ж, добро пожаловать в эту шизанутую семейку, Люси. Тебе капец как не повезло.

Заботливо извлекаю сестрёнку из одеяльца, оставляя её в одной пелёнке. Укладываю её в маленькую кроватку. Люси мирно сопит. Сначала я глажу по голове её, а потом Роз — другую мою сестру. Роз младше меня всего на год. Но даже новорождённая Люси и то будет сообразительнее, чем Роз. Средняя сестрица, ну, она совсем того. Когда говорят про таких, как она, крутят пальцем у виска с усмешкой. Любят люди позлорадствовать. Я, например, никогда не кручу пальцем, если говорю про Роз.

Пока глажу Роз, замечаю, что на её губах выступает слюна. Что ещё делать остаётся, беру платочек и вытираю ей губы. Роз глупо улыбается мне и снова пускает пузыри.

— Перестань, вот надо оно тебе — мне лишнюю работу делать, — сетую я. А как о стенку горох. Хорошо хоть, за волосы сегодня не хватает. Её пальцы фиг разожмёшь — пришлось один раз тянуться за ножницами. Вообще, я недоглядела — нельзя ножницы оставлять неподалёку от Роз, но в тот день я поблагодарила свою рассеянность, хоть и осталась без пышной пряди. Потом пришлось вообще все волосы состричь короче, я даже обиделась на сестру и обозвала её сгоряча прямо как отец — «главной дурой». Роз совсем не обиделась, и мне стало стыдно.

Из размышлений меня вывели звон и крик.

Прибегаю — Хелен стоит, одной рукой себе рот зажимает, другая рука висит, как у куклы, и что-то блестящее сжимает.

— Выйди, Анна! Выйди сейчас же! — кричит Хелен, убрав руку ото рта. Я испуганно запираю дверь, но не спешу убегать к сёстрам. Не из любопытства так себя веду, а от страха ноги отнялись.

— Я тебе говорила, не лезь, — сказала она кому-то, всхлипывая за дверью. Тут я не выдержала и убежала.

* * *

Мы с сёстрами попали в приют. Хелен посадили за преднамеренное. Сказали, она специально убила Пита только после того, как наделала кучу детей, будто надеялась, что её пожалеют и оправдают. Но я-то знала, что хоть Пит был того достоин, мама наша не хотела его смерти.

Люси, может быть, ещё удочерят. А на меня потенциальные родители и не смотрели. Приходили в приют, как в зоомагазин, и выбирали самого смазливого питомца. Нескладная долговязая я не удостаивалась больше, чем одного взгляда.

Роз должны были отвезти в другой дом, но не успели. Я всё ждала, когда она попадёт к специальным сиделкам, которые знают, как ей будет лучше. А пока я ждала, коляска Роз стояла в общей спальне. Знала бы я, что с ней такое случится, не оставляла бы ни на минуту одну, и в туалет с собой возила бы!

Но в этот день я отправилась в туалет без неё, как же иначе. Возвращаюсь, а все столпились у лестницы и глазеют. Расталкиваю всех, гляжу — внизу Роз моя лежит. Этим придуркам взбрело, будто её коляска — машина гоночная, не меньше.

Нет! Другой путь!

Я не оставила Роз одну в тот день.

Я протолкнула её коляску в туалет под всеобщее хихиканье. Пусть смеются, зато сестрица под моим присмотром. Глаза на меня пучит и мычит, пока я свои дела делаю. Вот ведь ни одного слова же не знает, болезная!

Друзей у меня не появилось, наверное, как раз потому, что я всё время возилась с ней. Мама позаботилась бы о ней гораздо лучше…

…Почему?

Почему мне раньше в голову не приходило?!

— Выйди, Анна! Выйди сейчас же! — снова, как и в тот день, слышу я крик Хелен.