Творец государей

У княжны от удивления, кажется, даже слезы высохли. Как это – в ее комнатке, запертой изнутри на засов, неожиданно появились женщина в невиданном на Москве наряде (ах ты Боже мой, и нарядом-то это не назовешь, все черное и чуть ли не в обтяжку, и при этом никакой юбки, ах, срам-то какой!) и девочка в древнегреческом хитоне.

Хотя как раз Лилии Мария удивилась не очень. Перед тем как удариться в свой плач, она как раз читала сборник стилизованных под древность стихов на греческом языке, повествующих о том, как прекрасная пастушка ждала, ждала, ждала своего принца на белом коне, а он к ней никак не приходил. И сейчас она, видимо, решила, что девочка в хитоне – плод ее воспаленного воображения, а вторая – просто какая-то помеха.

– Т-с-с-с, мы не причиним тебе вреда, – сказала Лилия, прижав палец к губам, – ты ведь княжна Мария Кантемир, да?

В ответ Мария закрыв рот рукой только интенсивно кивнула.

– А мы, – сказала Лилия, – от Сергея Сергеевича. Меня зовут Лилия, а ее Анна Сергеевна Струмилина.

– От какого Сергея Сергеевича? – удивленно спросила Мария.

– От обыкновенного, – ответила Лилия, – от Артанского князя Серегина. Его ты, надеюсь, знаешь?

– Его знаю, – согласилась Мария, – он был у нас давеча в доме. Но что же надо вашему князю от слабой одинокой женщины, единственной опорой в жизни для которой является юный брат, в голове которого еще гуляет юношеский ветер?

– Князю от вас, сударыня, ничего не надо, – вступила я в разговор, – встретиться с вами нас попросил совсем другой человек, которого вы совсем недавно незаслуженно отвергли…

– Разница в возрасте, – авторитетно заявила Лилия, – не имеет никакого значения. Сейчас она есть, а завтра ее нет. Это я вам заявляю, как богиня первой подростковой любви и одновременно практикующий маг жизни и квалифицированный лекарь.

– Я вам не верю, – пожала плечами Мария, – вы просто маленькая девочка, которая навоображала себе Бог знает что. Сначала покажите мне что-нибудь такое, божественное, а потом поговорим…

– Фи, – пожала плечами Лилия, – да это проще чем два пальца об асфальт. Раз, два, три, крекс, пекс, фекс! Опа!

Произнеся последнее слово, Лилия быстро, как волчок, крутанулась вокруг своей оси, и когда она снова обернулась к Марии, вместо древнегреческого хитона на ней было надето бальное платье из белоснежного глазета, расшитого золотыми цветами, а в правой руке она сжимала золотистую палочку, вроде короткой школьной указки.

– Вот, – сказала маленькая богиня, – маленькое чудо. Надеюсь, мы им и ограничимся, и вы не будете требовать от меня чего-нибудь разрушительного, вроде грома с молнией, землетрясения или наводнения?

В ответ Мария только судорожно кивнула, разглядывая наколдованное платье Лилии.

– Кстати, – спросила та, медленно оборачиваясь кругом, – нравится?

– Мария еще раз кивнула и прошептала: – Конечно, нравится.

– Тогда держи, – произнесла Лилия и своей палочкой прикоснулась к одежде Марии Кантемир, после чего платье той превратилось в точную копию платья Лилии.

– Вот так, – сказала Лилия, – хоть маленькое чудо, а все равно приятно. С телом будет, конечно, посложнее, чем с платьем, но можешь мне поверить, получится точно также шик, блеск, красота, и твой любимый не найдет его старым и отталкивающим.

– А он и в самом деле меня любит? – робко спросила Мария, – мне, конечно, хочется верить, но я очень боюсь ошибиться…

– Он тебя так любит, что ради этой любви готов на все, – сказала я, – я видела это совершенно очевидно. Также я вижу, что и ты его тоже любишь, но только боишься сама себе в этом признаться. Если бы не ваша обоюдная любовь, я бы вообще не стала заниматься этим делом, потому что я магиня разума, а не сваха…

– Тогда я согласна, – робко произнесла Мария, – госпожа Лилия, делайте, что там у вас положено… только прошу вас, чтобы это не было очень больно…

– Больно не будет, разве что совсем чуть-чуть, – произнесла Лилия, – но вам, милочка, придется снять с себя всю одежду, до последней нитки. Пациентка при обследовании должна быть голой, как в час своего рождения, иначе ничего не получится…

После этих слов Лилии смуглые щеки Марии вспыхнули темным румянцем, но не успела она возразить или что-то сказать, как оказалась перед нами в костюме Евы. Несмотря на усталый взгляд и чуть заметные мешки под глазами, княжна оказалась прехорошенькой. Не понимаю, чего она комплексовала. Да если б она только захотела – десятки самых высокопоставленных мужчинок оказались бы у нее ног! Было в ней что-то такое, редко присущее женщинам той эпохи – одновременно и страстность, и сдержанность натуры; то, что неизменно привлекает и интригует, создавая ореол манящей загадки. Эта женщина, несомненно, умела держать в узде своих демонов, но я видела, что ее мучает беспокойство.