Творец государей

Вот Серегин, за исключением Батыя и полоумного Гуюк-хана никогда никого не казнил, (даже обормота Ваську Лжедмитрия с его Маринкой отправил в ссылку), но при этом считается весьма злым и суровым государем. Боятся его до жути и без единой отрубленной головы, причем многие вчерашние враги теперь работают в интересах нашей команды. А тут у Петра было столько головотяпства, а враги у него все никак не кончаются. Может быть, и не надо было рубить эти головы, а стоило попробовать действовать как-то по-иному? И вообще, что Петр, что Сталин – одного поля ягоды; люди талантливые и яркие, но склонные к насилию и подавлению даже там, где это не требуется.

Правда, я не могу не понимать, что раз уж Отец дал Петру второй шанс, то на этот раз все должно пойти совсем по-другому сценарию. Ну, то есть Петр спасет не только Россию, но и собственную душу. Вот только в какой мере этот самовластный и самодовольный император воспользуется предоставленным ему шансом второй жизни? Зарекомендует ли он себя снова как неуравновешенный самодур, или научится хотя бы соизмерять количество отрубленных голов с приносимой ими пользой?

Тем временем Петр галантно поклонился и вежливо спросил:

– Вы позволите мне войти, уважаемая Анна Сергеевна?

Ох уж эти поклоны! Никак не могу привыкнуть. Каждый раз чувствую себя не в своей тарелке, вот что значит демократичное воспитание! Но если человек просит, то пусть заходит, потом пусть не жалуется на то, что его силой затащили в мое магическое логово. Сам виноват.

– Проходите… – мило улыбнулась я, – и чувствуйте себя как в гостях…

Петр прошел внутрь моей комнаты и магическая дверь сама аккуратно закрылась за его спиной. Да, местный магический бытовой сервис будет получше любого швейцара. Сам же Петр тем временем ошеломленно оглядывался по сторонам. Да уж, попал он, так попал, моя комната в башне Мудростью была больше похожа на мастерскую рукодельницы, чем на обитель добропорядочного мага. А вот и Белочка! Проказница сидит на самом верху шкафа, болтает в воздухе ножками и при этом машет вошедшему ручкой и говорит: «Привет!».

– Ух ты! – говорит Петр, в котором из-за взрослого мужчины вдруг высунулся удивленный мальчишка. – А она настоящая?

– Разумеется, я настоящая, – обиженно откликнулась Белочка и спрыгнула со шкафа прямо в мои протянутые руки. – Весь вопрос в том, настоящий ли ты?

Что называется, вопрос не в бровь, а в глаз; и Петр на мгновение смутился. Видимо, ему тоже в голову приходили мысли о химеричности его существования. Отец Небесный соединил несоединимое, а ему теперь расхлебывать. С другой стороны, надо же понимать, что вторая жизнь была дана ему для наказания и исправления, а не как награда. И никто не обещал ему, что это будет легко.

– Присаживайтесь, Петр Алексеевич, – кивнула я на высокое кресло с резной спинкой, – я вас внимательно слушаю. Вряд ли вы зашли ко мне, чтобы обменяться комплиментами с моей Белочкой.

– С Белочкой? – переспросил Петр, потом спохватился: – Ах да, я понял вас, Анна Сергеевна, действительно у меня к вам есть важное дело…

Петр сел, царственно развалившись в кресле и вытянув ноги; впрочем, некоторая неловкость все равно ощущалась в его манере держаться.

Я села рядом, на такое же кресло. Удивительное ощущение – видеть напротив себя мальчишку, ровесника моих гавриков, и при этом знать, что под этой юной оболочкой – могучая, зрелая и одиозная личность одного из ярчайших персонажей мировой истории… Естественно, я обратила внимание, что с тех пор, как произошло гм… вселение, это тело заметно изменилось. И особенно сильно изменилось лицо. Оно повзрослело и огрубело, по краям рта залегли глубокие носогубные складки. А глаза… Это не были глаза юного отрока, смотрел на меня Петр жестко и испытующе, как настоящий самовластный государь всея Руси.

Я тоже смотрела на него и не могла догадаться, какая же нужда заставила его прийти ко мне. Я относилась к Петру II без особых симпатий. Ну и что с того, что у него новое тело, разум-то его тот же, что и прежде… Что-то маловероятно, чтобы могло случиться такое обстоятельство, которое заставило бы его измениться в личностном плане в лучшую сторону… Что ж, надо послушать, что он скажет. Помочь-то я всегда готова, если только интересы клиента не идут вразрез с моими собственными убеждениями.

– Я вас слушаю, Петр Алексеевич… – сказала я и спохватилась: – Может, чаю?

– Не надо! – как-то резко сказал он и тут же, одернув себя, сказал уже мягче: – Не надо чаю, Анна Сергеевна. Лишнее это, не стоит утруждаться…

Ишь ты, какой заботливый! Видит, что живу я одна, что слуг у меня нет… Это ты еще, голубчик, не знаешь о магических помощниках…

– Ну что вы, Петр Алексеевич… – заговорил во мне какой-то дух противоречия, подающий голос в те моменты, когда мое отношение к собеседнику бывало не очень теплым, – я все-таки заварю чайку. – Я поднялась с кресла и направилась к шкафу-буфету, где у меня стояла вся необходимая для чаепития утварь. Спиной я чувствовала, что гость с интересом следит за мной, и постаралась встать так, чтобы он мог видеть мои манипуляции.