Творец государей

А вот прическа мне понравилась сразу и безоговорочно. Волосы были завиты крупными локонами и подколоты на один бок, прическа была украшена живыми лилиями – выглядело это весьма смело и необычно, но донельзя очаровательно… И что характерно – ни грамма пудры в волосах! Госпожа Зул, когда колдовала над моей головой, тихонько пробормотала: «Какой восхитительный оттенок темной меди! Редкий и благородный…» Вот так да! При дворе считали, что с цветом волос мне не повезло, и вечно норовили засыпать мою голову белой пудрой… А тут я слышу такие приятные слова… И уж конечно, я верю именно госпоже Зул, а не кому-то там, кто говорил о моих таких замечательных волосах разные гадости.

Итак, вечер. Я вступаю в… бальной залой это назвать сложно, потому что место, где проходят танцульки, оказалось мощеной плитами площадкой, расположенной среди прихотливо разбросанных деревьев, прямо под открытым ночным небом с ярко сияющими звездами. Анна Сергеевна, которая решительно повела меня вперед, за собой, с некоторой усмешкой назвала это «танцполом». Несмотря на то, что стояла глубокая ночь, на этой площадке не было темно. На деревьях, на живой изгороди, окружающей это место, да и прямо в воздухе ритмично, в такт музыке играющего где-то неподалеку оркестра, мигали разноцветные магические огни, которые превращали ночную темноту в манящий и возбуждающий волшебный полумрак. При виде множества танцующих и веселящихся людей (и не совсем людей) и в самых разных нарядах сердце у меня от восторга подступило к самому горлу и забилось там часто-часто. Присмотревшись, я увидела, что под деревьями расставлены небольшие столики, за которыми сидели люди, угощающиеся лакомствами и напитками.

Надо заметить, что я смогла довольно неплохо передвигаться на этих невообразимых тонких каблуках, которые кто-то с беспощадной иронией назвал «шпильками». Конечно, госпожа Зул не преминула наложить на них заклинание устойчивости, но тем не менее она настоятельно рекомендовала мне чуть-чуть потренироваться. «На заклинание надейся, – сказала она, – а сама не плошай!»

Я и потренировалась, подбадриваемая своими новыми подругами. И мне это даже понравилось… Каблуки делали меня выше и стройнее, придавали моей фигуре легкость и изящество; хотя да – это было настоящее искусство – ходить на этих «шпильках»… Помня вульгарный, но весьма полезный совет Анны Сергеевны: «Иди так, будто у тебя между ягодицами зажата монетка, и ты о ней забыла», очень скоро я перестала ощущать себя как на ходулях, добившись абсолютной правильности походки, чем и заслужила аплодисменты от своих наставниц.

И вот я – не столько важно, сколько грациозно – вплываю в зал. Меня сопровождает Анна Сергеевна – на ней что-то лиловое, короткое, с какими-то переплетениями на спине; пучок волос на ее макушке теперь предстает в виде замысловато сплетенной спирали, которую она почему-то называет «фонарик». На нас устремляются любопытные и восхищенные взгляды.

Посреди зала стоит сам Сергей Сергеевич, Божьей милостью Великий князь Артанский, господин тридевятого царства и острова Крым, а также Бич Божий для всех, кто это заслужил. Он смотрит в мою сторону одобрительно, в его глазах сверкает лукавство; взгляд его выражает следующее: «Ну вот, голубушка Елизавета Петровна, наконец-то ты стала похожа на красивую девушку, а не на фарфоровую куклу…». Сам Сергей Сергеевич одет в военный мундир своей державы, при боевом поясе и мече. Говорят, что он не расстается с ним ни днем, ни ночью. Папенька вон тоже превыше всех роскошных одежд уважал свой капитан-бомбардирский мундир Преображенского полка.

Рядом с великим Артанским князем – его блистательная супруга Елизавета Дмитриевна… Она в голубом. Нежный шелк струится до самого пола, плечи ее открыты, в ушах и на шее поблескивают небольшие бриллианты. Она блондинка… Да, точно – это ее естественный цвет, никакой пудры! Такой приятный, с жемчужным оттенком, о котором мечтают все дамы… Позади нее – рослая титястая остроухая служанка-кормилица, которая держит на руках младенца-наследника. По обе стороны от пары, как это положено, стоят служащие на посылках юные пажи. И господин Серегин, и его супруга Елизавета Дмитриевна приветливо мне улыбаются, радуясь, что я посетила эти танцульки.