Творец сновидений

Удар грома расколол небо надвое, и оно превратилось в озеро расплавленной бирюзы. И лишь на одно мгновение я различил там, в самом сердце черного острова за границей вод, — белый сполох платья Кэтти, и ее взгляд встретился с моим, и губы дрогнули, беззвучно шепча мое имя… Но второй раскат грома обрушил тьму на остров и Кэтти, и на неясную фигуру, воздевшую руки на утесе.

Кажется, это был я.

Проснувшись, я так и не сумел до конца разобраться в увиденном. Одна идея по этому поводу у меня имелась, но очень уж приблизительная… Я долго размышлял над ней, но так и не обнаружил особой ценности.

Некогда я сотворил Остров Мертвых. Работа не из легких, особенно учитывая тот факт, что все мои размышления легко вписываются в рамку книжной иллюстрации. Но всякий раз, когда мне на ум приходит мысль о смерти — а это случается довольно часто — мое воображение услужливо подсовывает два видения.

Первое из них — Долина Теней. Огромная черная долина, начинающаяся в ранних сумерках меж двух горных отрогов и постепенно переходящая в бездонный мрак глубокого космоса, и вашему взгляду не за что зацепиться в этой пустоте без звезд, без конца и Времени…

Второе — это эстамп сумасшедшего Беклина. «Остров Мертвых». То место, что привиделось мне во сне. И если Долина Теней несет хоть какой-то намек на покой, то в Острове Мертвых присутствует нечто зловещее.

Возможно, это всего лишь мои предположения, поскольку я так и не удосужился приступить к созданию Долины, не покладая рук трудясь над каждым нюансом и пробуя на вкус каждый оттенок эмоционального настроения. Но в самом сердце одного мира, достойного стать Парадизом, много лет назад я все-таки разбросал скалы острова мертвых, и память об этом выжжена клеймом в моем сознании, став частью меня. Вот эта-то часть и откликнулась на мою своеобразную молитву, отвечая единственным возможным для нее способом. Она пыталась предупредить меня! — и, кроме того, Остров был намеком, деталью, которая со временем способна стать доминантной… Черт побери все эти символы! Их значение столь же непонятно, как и многозначительно…

Кэтти! Она, несомненно, видела меня… и раз так, значит, есть надежда, сон в руку…

Я включил экран обзора. Спирали света закручивались во все стороны, сплетая мой курс — но это были всего лишь звезды. Просто я воспринимал их со своей точки зрения, вернее, с точки зрения своего корабля, то есть с изнанки пространства. Я висел в вывернутом космосе, Вселенная плыла мимо меня, и я ощутил, как броня десятилетий, покрывающая мою душу, раскалилась и стала плавиться. Человек, которым я стремился быть, уходил в небытие, а на его место вышел совсем другой — Носящий Имя Шимбо из Башни Темного Дерева, он же Отец Грома.

Спирали звезд вызывали во мне благодарность и гордую печаль. Я прожил назначенную мне жизнь, прошел по Пути и понимал, что теперь меня, возможно, ожидает иной.

Мгновение спустя я растворился в черном водовороте Вселенной и провалился в прохладный сон без видений, тихий и спокойный. Наверное, так спят в Долине Теней.

Успели пролететь две полновесные недели, прежде чем Лоренс Дж. Коннор счастливо завершил свой полет на «Модуле-Т» и опустился на Альдебаран-5, имеющий еще и второе название — Дрисколл, по имени первооткрывателя. Фаза перелета вообще не имела временной протяженности, так что, говоря о двух неделях, я имею ввиду бортовое время на «Модуле-Т». Только не спрашивайте — почему. У меня сейчас нет времени писать целый трактат по этому поводу. Но если досточтимый Лоренс Дж. Коннор вдруг передумал бы и отправился восвояси на Независимое Владение — впереди у него было бы еще две недели гимнастики, чтения и микрофильмов, и не исключено, что прибыл бы он обратно в тот самый день, когда некий Фрэнсис Сандо улетал на Альдебаран-5, только Сандо улетал утром, а Коннор прибыл бы к полудню.

Вне всяких сомнений, моя фауна умерла бы от счастья. Но досточтимый Лоренс Дж. Коннор почему-то не захотел возвращаться, и даже напротив — стал помогать тому самому Фрэнку Сандо в одном деликатном дельце с корнями вереска, что не приводило его в восторг — кого?.. — но явно было связано с частями той головоломки, которую он разгадывал.

Или это было одновременно несколько головоломок, только тесно сплетенных друг с другом? Кто знает…