Творец сновидений

Двадцать два года спустя я вновь появился на свет божий. К тому времени прибыло еще четыре корабля. Двум из них предстоял полет к еще более далекой системе, чтобы присоединиться к еще более новой колонии. Колонист, который решил, что и первым этапом полета он сыт по горло, уступил мне место и честь расхлебывать заваренную кашу на одном из отлетающих кораблей.

Побудительный мотив даже тихо не звучал в моем сердце — ни лица девушки, ни ее имени я не помнил — единственным чувством, которое неудержимо гнало меня вперед, было любопытство. Столетие с четвертью, потраченное на дорогу к пункту назначения, я потерял зря: планета мне не понравилась. Поэтому я напросился в экипаж Дальнего броска уже через восемь месяцев. В случае удачи Бифрост-мишень, в которую мы надеялись попасть — становился самым дальним космическим форпостом Человека. Угрюмый и неприветливый, он только напугал меня. Я отправился в новый рейс…

Все! Я опоздал. Люди всюду поспевали раньше. Межзвездные полеты занимали максимум несколько месяцев. Контакты были установлены со всем разумным, что только было в Галактике. Смешно? Я так и думал. Это была колоссальная шутка. Еще более остроумным было то, что я оказался — кем бы вы думали? — старейшим из всех живущих людей! Единственным представителем ХХ-го века.

Я слушал рассказы о Земле. Смотрел фотографии. И уже не смеялся… Земля стала другим миром. И в этом мире я был одинок. Все, что я учил, стало средневековьем. Что бы сделали вы? Я стал учиться. Нужно было искать свое место в жизни. Я поступил в школу и — о, радость! — оказался еще способным учиться. Но я постоянно чувствовал себя не в своей тарелке. Страх не покидал меня ни на минуту. Именно тогда я услышал о том, что могло мне помочь, избавить меня от чувства, будто я — последний житель Атлантиды, фланирующий по Бродвею. Что могло мне дать превосходство над миром, в котором я оказался. Я узнал о пейанцах. Только что обнаруженной расе, для которой все чудеса земли — вместе с умением продлевать жизнь на пару веков — были каменным веком.

И я, сознавая, что тронулся умом, полетел на Мегапею, подошел к первой попавшейся башне, постучал в ворота и попросил:

— Научите меня, пожалуйста…

Судьба привела меня к башне Мэрилинга, одного из двадцати шести Носящих имя.

Еще не затих звон приливного колокола, как за мной пришел молодой пейанец. Я поднялся за ним по ступеням спиральной лестницы наверх. Он первым вошел в комнату, и я услышал голос Мэрилинга, приветствовавший его.

— Дра Сандо желает видеть вас — сообщил пейанец.

— Буду рад встрече с ним.

Молодой пейанец вышел от Мэрилинга, оставив двери открытыми.

— Вас просят зайти.

— Благодарю.

И я вошел.

Как я и предчувствовал, Мэрилинг сидел у большого окна и взгляд его был обращен к морю.

Три широких стены веерообразной комнаты были светло-зелеными, напоминая цветом кадент. Одна стена была чуть запылившейся громадной консолью, а на столике возле низкой, длинной и узкой кровати, который вполне могли не двигать с места уже несколько веков, так же стояла оранжевая фигурка животного, напоминающего розового дельфина в момент прыжка.

— Добрый день, Дра, — промолвил я.

— Подойди, чтобы я тебя смог увидеть.

Я обошел его кресло и остановился перед ним. Он похудел, а его кожа стала темнее.

— Ты не заставил ждать, — заметил он, внимательно разглядывая меня.

Я кивнул:

— Ты писал «немедленно»

Он зашипел и защелкал — у пейанцев это означает смешок.

— Что ты думал о жизни последнее время?

— Что она достойна уважения. И боязни.

— Как твоя работа?

— Одну я закончил, за следующую не брался.

— Садись.

Он указал пальцем на скамью рядом с ним, и я перешел туда.

— Расскажи мне, что произошло?

— Фотографии. Я стал получать снимки близких мне людей. Все они мертвы. И все они умерли на Земле. Совсем недавно я узнал, что их Репродуцирующие Пленки были похищены. Поэтому вполне возможно, что сейчас они опять живы. Затем я получил вот это.

Я протянул ему письмо, подписанное «Грин-Грином». Он поднес его к самым глазам и надолго замолк.

— Ты знаешь, где находится Остров Мертвых?

— Да. Это на созданной мной планете.

— И ты полетишь?

— Должен полететь.

— Грин-Грин — это Грингрин-тар из города Дипей. Он тебя ненавидит.

— Почему? Даже имя его мне не знакомо.

— Разве это имеет значение? Его оскорбляет само твое существование. И он жаждет мести… Очень печально.

— Очень. Особенно, если это ему удастся. Но каким образом то, что я существую, могло его оскорбить?

— Ты единственный из людей — Носящий Имя. Всегда считалось, что только пейанец способен овладеть Искусством, которым владеешь ты — и далеко не каждый пейанец на это способен. Грингрин-тар прошел обучение и завершил его. Он должен был стать Двадцать Седьмым. Но он не выдержал Последнего Испытания…

— Последнего Испытания? Мне казалось, что это чистая формальность…

— Возможно, ты так и думал… Но все совсем не так. Знай, после пяти десятков лет занятий с Дилгреном из Дипея он не был приобщен. И был потрясен этим. Его угнетало, что последний Носящий Имя не был пейанцем… Он покинул Мегапею. При его знаниях он быстро, очень быстро разбогател.