Творец сновидений

Экологическая игра безмерно сложнее любых шахмат, перед ней пасуют самые изысканные супер-компьютеры. Почему? Решение проблемы здесь имеет скорее эстетическую, а не научную природу. Игра требует титанического напряжения всех семи залов мозга, скрытых под превосходным куполом черепа. Но… Возникающее в тебе нечто — лучше всего здесь уместно слово «вдохновение» — заставляет испытать наслаждение, которое словами не объяснить. И мы говорили о Вдохновении…

Ночной морской ветер стал вдруг резким и холодным. Мне пришлось затворить окно и побеспокоиться об огне, который в богатой кислородом атмосфере ярко запылал, отдавая тепло. Разве вспомнишь все из сказанного в ту ночь? Лишь глубоко во мне хранятся безмолвные картины, которыми мы обменивались. Теперь это только память…

«Вот и все», — сказал он.

Занималась заря.

Он передал мне корни глиттайна, когда небо лишь посерело, предвещая рассвет. Мы посидели еще немного.

Потом свершили Последние Приготовления…

Примерно час спустя я призвал слуг и велел им нанять свершающих погребение, а также послать людей в горы, подготовить фамильную усыпальницу. Использовав супер-канал Мэрилинга, я разослал традиционные приглашения всем двадцати пяти Носящим Имя — и живущим поныне — и всем друзьям, и тем, кого он желал бы видеть в траурной кавалькаде.

Затем, как требовал ритуал, я подготовил тело, старое и зеленое, которое он носил в этой жизни. Уже закурив, я бродил вдоль ярко-голубого моря, где всех цветов радуги паруса опять прочертили горизонт. Я нашел маленькое приливное озерцо и уселся на берегу, предавшись размышлениям.

Я чувствовал онемение — не знаю, как иначе описать мое состояние. Я был здесь — и там, откуда только что вышел, и, как в прошлый раз, я покидал это место, так и не прочитав хранящиеся в душе письмена. Если бы я снова мог ощутить страх или скорбь — все, что угодно! Но я не чувствовал ничего, даже злости. Все это появится потом, я знал, а пока… Я слишком юн. Или слишком стар.

Отчего так ярок день и море ласково плещется у моих ног? Почему чуть подсоленный воздух так приятно сгорает внутри меня, а за моей спиной чарующей музыкой звучит симфония лесной жизни? Природа не так сострадательна, как хотелось бы поэтам. Лишь люди иногда горюют, когда вы навечно закрыли за собой двери и больше не откроете их никогда. Я останусь на Мегапее — еще немного — и услышу литанию Лоримеля Многорукого, когда тысячелетней давности флейты будут обволакивать сознание, словно покрывало — статую. Затем великий Шимбо проследует вслед за процессией в горы, и я, Фрэнк Сандо, увижу, как открывают черную, как бездна, воронку склепа. Я задержусь еще на несколько дней, чтобы привести в порядок дела моего Учителя — а потом снова дорога! И если в конце меня ждет то же самое — се ля ви. Такова жизнь.

Я поднялся и вернулся в башню. Ждать.

Шимбо являлся и в последовавшие за этим дни. Словно сквозь сон я слышал раскаты грома. Гром, флейты, огненные иероглифы молний, искусно выведенные на тучах… На этот раз природа рыдала.

Я помню серо-зеленую процессию, извилистую дорогу через лес. Мокрая земля сменилась камнем. Лес кончился. Я шел за скрипящей повозкой, мою голову украшал убор Шимбо, плечи жег траурный плащ, в руках я нес маску Лоримеля, глаза которой покрывала черная повязка. Никогда больше не будет загораться изображение Многорукого, пока кто-то другой не получит Имя. Я знал, что в момент движения процессии он в последний раз ярко светился во всех святилищах Галактики… И вот последние двери захлопнулись. Какой странный сон, не правда ли?

Как от меня и ожидали, когда все кончилось, я неделю провел в башне. Я постился, и мои мысли принадлежали мне. В один из таких дней пришел ответ из Центрального Отделения Регистрации — через Независимое Владение. Но я не дотронулся до него, пока не окончил пост, а когда прочел, то узнал следующее: Иллирия является теперь собственностью компании «Гриновские Разработки».

День еще не кончился, а я уже знал, что компания «Гриновские Разработки» — это Грингрин-тар собственной персоной. В прошлом — житель Дилпея, в прошлом — ученик Дилгрена из Дилпея, Носящего Имя Клиса, Радуги творящего. Я вызвал Дилгрена и договорился о встрече на следующий день. Наконец, мой пост завершился и я заснул. Я спал долго, очень долго. Без снов.

Мэлистай из Дрисколла ничего не разнюхал. Никаких следов. Дилгрен из Дилпея тоже ничем не помог, поскольку не видел своего бывшего ученика уже несколько столетий. Он намекнул, — планы и чувства разных существ, оказывается, могут совпадать — что готовит для Грин-Грина достойную встречу, если тот когда-нибудь рискнет объявиться на Мегапее.

Но разве это имело какое-то значение? Время моего визита подошло к концу.

Я поднял «Модуль-Т» в небеса и начал разгон. Время и пространство прекратили для меня свое существование.