Ты

Врач покачал головой.

– Она в реанимации, туда пока никому нельзя. – И добавил: – Мой вам совет: езжайте домой, поспите. От того, что вы будете тут изводиться, вашей маме лучше не станет. Да и запрещено находиться в отделении ночью. Вам позвонят, если что.

Александра попыталась сунуть взятку охраннику, чтобы он позволил ей остаться в больнице на ночь, но тот оказался неподкупным:

– Вы что! Если узнают, меня ж по головке не погладят. У меня и так уже нарекания есть, ещё одно – и всё, уволят… Нет уж, извините. И не суйте мне ваши деньги. Могу вообще работы лишиться, а мне это не надо.

Август, одевшись в синие сумерки, превратился в одинокую холодную дорогу, по которой мы ехали втроём: я, ты и твоя сестра.

– Ян, можно, я сегодня останусь с тобой? – спросила я.

Твоя рука благодарно сжала мои пальцы.

– Останься, птенчик. Если тебе не трудно.

Мне было не трудно позвонить домой и сказать, что я сегодня не приду ночевать. Но трубку взяла Светлана, и мне, конечно, не удалось быстро закончить разговор. Моим кратким объяснением она довольствоваться не хотела:

– Что я твоему отцу скажу?

– Так и скажете: осталась у подруги, – сухо ответила я. – У неё мама в реанимации, надо её поддержать.

Пауза, и ядовитый голос маман змейкой вполз мне в ухо:

– Знаешь, дорогуша, что-то я уже не очень верю этим отговоркам… Врёшь ты складно, конечно, но мне тут на днях Димасик такое про тебя сказал… кхм… что ты… в общем, не той ориентации. И вы с этой своей подругой таким занимаетесь… мне даже сказать стыдно.

Я открыла было рот, но она меня перебила:

– Нет, и не говори мне ничего. Димасику я верю, он не станет врать. Он сам вас в клубе видел, вы даже не скрывались, а наоборот, всячески выпячивали это своё… непотребство.

Что ж, мои опасения насчёт Димасика сбылись. Удивительно, что он только сейчас проболтался, мог ведь и сразу всё матери выложить.

– Слушайте, Светлана Викторовна, – сказала я холодно. – Вы мне не мать, а, в общем-то, посторонний человек, и моя личная жизнь вас не должна касаться. Тем более, что я уже давно не подросток, у вас и у отца на шее не сижу, сама зарабатываю, и вы как бы не вправе мне указывать, как я должна жить.

– Угу, конечно, – язвительно пропела маман. – А как же уважение к семье, м? Меня ты считаешь чужим человеком – ладно, Бог с ним. Но хоть отца-то своего таким поведением не огорчала бы!

– А разве отец знает? – Мда, час от часу не легче.

– Нет, но узнает, – заявила Светлана. – Потому что лучше я ему скажу, чем кто-то чужой… А это возможно, потому как вы с этой своей… с позволения сказать, подругой не особо скрываетесь. Димасик сказал, что это какая-то рок-музыкантша… она, наверно, и наркотиками балуется? И тебе пробовать даёт? Смотри, дорогая, доиграешься!

Какое она имела право, не зная тебя, не имея понятия о том, какая ты и что ты делаешь, говорить о тебе в таком тоне?!

– Идите, Светлана Викторовна, к такой-то матери, – сказала я тихо, но отчётливо и жёстко. – И Димасика вашего засуньте себе… сами знаете, куда. Всего доброго и спокойной ночи.

Я положила трубку и соскользнула по стене на корточки, обхватив себя руками. Меня била неукротимая дрожь.

Ты с Александрой сидела на кухне и пила чай. Обводя взглядом прихожую твоей квартиры – просторную, с красиво отделанными терракотовой плиткой стенами, огромным зеркалом со светильниками и большим стенным гарнитуром, – я чувствовала себя здесь дома, как ни странно. Здесь была очень уютная и хорошая атмосфера, какая-то спокойная и мягкая… не то, что у меня. Мне просто до тоски, до воя и крика хотелось здесь остаться. Если не навсегда, то хотя бы на эту ночь.

Я открыла дверь и остановилась на пороге кухни. Она была раза в два просторнее, чем в моей «хрущобе», и была оформлена и обставлена в светлых тонах – белом и кремовом. Даже на полу лежала белая плитка с кремовым узором. В этом светлом и радостном пространстве мне хотелось проводить с тобой вечера за чашкой чая или кофе, готовить тебе еду, смотреть кухонный телевизор. Это был дом, в котором мне хотелось жить.

– Ну, что? – спросила Александра. – Позвонила?

– Да, – проронила я в ответ. – Предупредила.

Видимо, вы с сестрой ничего не слышали. Ну да, говорила я довольно тихо, а вы могли быть заняты и своим разговором. Ну и ладно…

Твоя квартира была трёхкомнатной. В одной из комнат располагалась домашняя музыкальная студия – со звукоизоляцией, кучей музыкальной аппаратуры и инструментов. Был даже микшерный пульт. Как ты со всем этим справлялась вслепую, я представить себе не могла, и мне это казалось волшебством и мистическим чудом. Может, у тебя и в самом деле было какое-то альтернативное зрение – на пальцах, например. Или ты видела непосредственно мозгом…

– Спать, мои птенчики, – сказала Александра. – Сейчас отдыхайте, а утром будем узнавать, как там мама.

– Да какой уж тут сон, – проговорила ты.

– Ну, хотя бы ты ложись, Лёнь, – вздохнула твоя сестра. – Тебе завтра на работу?

– Вообще-то, да, – вспомнила я.

– Ну, вот и иди отдыхать.