Ты

– Лопатка для Джо, – повторяешь ты. – Звучит как название детской книжки.

Китайцы закончили трапезу и рванули мимо нас к кассе. Ты смотришь им вслед, завистливо оценивая полную тележку. Мы поднимаемся. Ищу отдел кухонных принадлежностей. Вздыхаешь:

– С ног валюсь.

– Сейчас возьмем лопатку – и домой.

– Я подожду тебя тут с тележкой.

– Мне нужна твоя помощь, а то в последний раз я купил полное барахло.

Ты покорно плетешься за мной. Мы на месте. Идем по рядам, а я молюсь, чтобы лопатки оказались рядом с половниками. И тут я их вижу! Целую кучу! Ты никак не реагируешь. Придется помочь… Беру с полки один.

– Может, оформить кухню в красных тонах? Как считаешь, не перебор?

Ты смотришь на половник. Шепчешь:

– Как странно…

– Что?

Наконец свершилось! Ты поглаживаешь половник у меня в руках и рассказываешь историю. Настоящую историю, а не говно, которое наплел Бенджи. Когда ты была маленькая, папа пек вам на завтрак по воскресеньям оладьи. И тесто всегда наливал красным половником, который в другие дни никогда не брал. Ты просыпалась от чудесного сладкого аромата и папиных песен. Он подпевал песням на радио, только слова придумывал свои – вы с братом и сестрой сползали со стульев от смеха. И так круглый год. По субботам ты не могла уснуть, потому что предвкушала утреннее шоу. А потом отец подсел на наркотики. И по воскресеньям уже никто не пел, и красный половник пылился в ящике, и у мамы оладьи вечно пригорали или не допекались. А потом отец умер, а красный половник так и остался. И по запаху никак не отличить невкусные оладьи от вкусных. Отец ушел, и его не вернуть, как и его оладьи.

Чудесная, грустная и чистая история, не имеющая ничего общего с грязными выдумками Бенджи. Будь он проклят, что из-за него я сделал тебе больно.

– Половник так и лежит у нас дома, будто дожидается отца. Жизнь – жестокая штука.

Кладу руки тебе на плечи, ты смотришь мне в глаза с ожиданием и надеждой.

– Я куплю его для тебя.

– О Джо…

– Никаких «но» и «если».

Мир исчезает, остаются лишь твои сияющие глаза. Таким, как Бенджи, никогда не понять тебя. Тебе нужны не деньги, не связи, не дурацкие ролевые игры, а любовь. У твоего отца когда-то был красный половник, и теперь такой же будет у меня, и я испеку тебе оладьи, по которым ты скучаешь. Ты сглатываешь и соглашаешься:

– Ладно, Джо. – Берешь серебристый половник и протягиваешь мне. – Начнем с чистого листа.

Я был прав: у тебя есть талант.

14

Я перехожу Седьмую авеню и улыбаюсь каждому встречному. Меня переполняет счастье. Кажется, что это сон, и если я сейчас прямо посреди улицы начну петь и танцевать, все прохожие выстроятся в линию, как в голливудском мюзикле, и примутся отплясывать вместе со мной. Вспоминаю, как чудесно все прошло в «Икее», и расплываюсь в улыбке; представляю, как ты сейчас моешься в душе, бреешь ради меня ноги и чистишь свои маленькие белые зубки после вонючих фрикаделек. Хочу потрогать тебя, всю. Лечу на крыльях любви по Бэнк-стрит с беззаботным радостным видом, как у парня из рекламы пива.

Сегодня у нас наверняка будет секс; я даже надеяться не мог, что это случится так быстро. Бенджи еще в отключке. Я оставил ему двадцатидолларовый салат и бутылку «Домашней содовой» – до завтра хватит. Я свободен! Поднимаюсь по твоему крыльцу, нажимаю кнопку звонка и жду. Слышится торопливый стук шагов.

– Entre vous[10], – хихикаешь ты, распахивая передо мной дверь.

Ну точно, секс будет! У тебя влажные волосы, посвежевшее лицо, под майкой нет лифчика, а под низкими поношенными трениками нет трусов. И носков, кстати, тоже.

– Прости за бардак. Я лентяйка.

Вовремя спохватываюсь, чтобы не сказать «я знаю».

– Не так уж все страшно.

Я столько следил снаружи, что, оказавшись внутри вместе с тобой, чувствую себя неловко. Тут и правда очень мало места – только-только для одного. Ты стоишь передо мной, руки в боки, и смотришь на раскиданные вокруг журналы, пустые бутылки из-под витаминизированной воды, скидочные купоны, чеки и книги, новые, ни разу не раскрытые вперемешку со старыми, затертыми и зачитанными. Не дом, а минное поле – может, поэтому ты и не делаешь ни шагу. Слева виднеется крохотная проходная кухня, и новый тостер на столе, и коробка от него тут же на полу. Ты и вправду шопологик. Слева от меня дверь в ванную. Там горит свет и шумит вентилятор. Протягиваю руку и щелкаю выключателем. Ты явно не ждала от меня такого и сначала напряглась, но потом рассмеялась (я ведь тебе нравлюсь).

– Правильно, Джо, чувствуй себя как дома.

Решительно пересекаешь минное поле и проходишь мимо телевизора прямо в спальню.

– Вообще меня зовут Джозеф, – подкалываю я тебя, снимаю куртку и вешаю на крючок.

Ты оборачиваешься и морщишь свой хорошенький маленький носик.

– Заходи уже.

– Слушаюсь, мисс.

Протискиваюсь мимо вешалки, вхожу в комнату. На полу стоят бутылка водки, два новых бокала (не из «Икеи») и бумажный стаканчик со льдом.