Ты бросил меня

Олег рванул к дому с такой скоростью, что тот не смог его поймать, только крикнул вслед:

— Ты куда?

В доме воняло скисшим табачным дымом, чесноком и грязными ногами. Стены ободранные, пол сто лет не мыли, на маленькой кухоньке гора грязной посуды. В комнате на круглом столе — остатки закуски, по углам — пустые бутылки. Здесь же играла музыка.

В смежной комнате на кровати храпел пьяный небритый мужик, Олег схватил его за плечо, развернул к себе. Нет, это не Петрушин.

— Эй, ты чего? — Мужик продрал глаза, стал подниматься, но интереса он не представлял, поэтому Олег повернулся к нему спиной.

В гостиную вошел конопатый. Он гнусно ухмылялся, глядя на Олега и заранее празднуя победу.

— Ну, ты, щегол, попал!

Парень собирался ударить Олега, но для этого ему нужно было закатить рукава. А куртка на нем теплая, рукава закатывать долго. Он попробовал, но понял, что времени у него нет, и стал просто снимать ее. Но именно в этот момент Олег его ударил.

Конопатый приземлился в узком проходе между кухней и ванной. Вика глянула на него удивленно, а на Олега — восхищенно.

— Я не по! Эт чо, наших бьют? — взревел за спиной небритый и поднял руку с сжатым кулаком.

Олег отреагировал в самый последний момент. Увернуться он не успел, но смог слегка наклонить голову, и кулак прошел вдоль щеки.

Было больно, зато после пропущенного удара он оказался куда в более выгодном положении, чем противник. И рубанул по всем правилам боксерской науки — движение ног, толчок бедра, разгон руки — и сильный удар в голову.

Небритый упал на спину, подпрыгнул будто мячик, сел. А на Олега сзади набросился конопатый. Одной рукой обхватил его шею, другой — усилил нажим и потянул на себя.

— Хана тебе, мусор! — шипел он.

Олег попытался вырваться, но конопатый не давал ему шансов. А его гость поднялся, приготовился бить. И ударил он как раз в тот момент, когда конопатый ослабил хватку. Послышался звук удара, звон битого стекла. Тело за спиной ослабло, стало падать. Похоже, Вика пустила в ход бутылку.

— Васька, я тебе сейчас мозги вышибу! — взвизгнула она.

Конопатый разжал руки, Олег вскочил на ноги. Вика стояла с ружьем в руках и водила стволами из стороны в сторону. Конопатый потянулся к ней, в надежде, что девушка не сможет выстрелить, но Олег ударил его ногой в голову и с кулаками обрушился на небритого. Эти уроды могли его убить, поэтому Олег не знал пощады.

Небритый вырубился, и Олег взялся за конопатого — взял его на удушающий прием.

— Отпущу, когда сдохнешь, — прохрипел он ему на ухо.

— Олег, не надо! — дрожащим от волнения голосом проговорила Вика.

— Пусть скажет, где Петрушин!

Васька захрипел, пытаясь что-то сказать, но не смог и засучил ногами. Олег слегка разжал руки:

— Ну!

— Карась знает.

— Может, он у Карася?

— Нет. Но Карась знает…

— Убью, если наврал!

Васька назвал адрес, и Олег рванул на выход. Каждая секунда дорога.

Машина пересекла городскую черту, но Никита не смог перенастроиться и сбавить скорость. Сначала он попал на треножную камеру, а затем его остановило живое к ней приложение. Гаишник спокойно поднял жезл, и Никите пришлось остановиться.

Инспектор представился, Никита предъявил ему права, страховку. А Птицын раскрыл свои «корочки»:

— Капитан Птицын, отдел по раскрытию убийств!

— И что? — угрюмо глянул на него гаишник.

— То! Человека у вас тут сейчас убивают!

— А платить все равно придется… — весело заметил Никита.

Инспектор кивнул в сторону камеры и подленько так усмехнулся. Он, конечно, мог отменить видеофакт, но это будет стоить.

— Командир, это не шутка! — Одну руку Никита протянул за документами, а другой показал на Птицына. — А штраф заплатим.

— А если не успеют убить, заплатим вдвойне, — подал голос Мотыгин.

Инспектор хотел что-то сказать, но здравый смысл шепнул ему на ухо, и он, махнув рукой, вернул документы. Но счастливого пути не пожелал.

— Это хорошо, что ты из ГИБДД ушел, — сказал Птицын, когда Никита разогнался.

— А то был бы таким вот «бэдэ», — хлопнул его по плечу Мотыгин.

— Я на трассе не стоял, жезлом не околачивал, — качнул головой Никита.

— А камеры — это зло…

Птицын не успел закончить фразу, как зазвонил телефон. На проводе был Вересов.

— Вы уже в Нижнем? — спросил он.

— Да, и нам уже привет выписали. По почте придет, — усмехнувшись, ответил Никита.

— Петрушин на камере «засветился». В Нижнем. На автовокзале.

— Когда?

— Утром. И Кондакова «засветилась», и он. Кондакова садилась в такси, а он к ней подсел. Что там в машине было, надо выяснять…

Вересов назвал и номер машины, и телефон, по которому можно было связаться с водителем. Для него работа закончилась, а для Никиты только начиналась.

Дверь не открывалась, похоже, дома никого не было. Но Олег продолжал жать на клавишу звонка.

— Ну, сколько можно?! — возмутился кто-то за спиной. Голос манерный, звучание протяжное.

Олег оглянулся и увидел черноглазого, хорошо одетого парня лет двадцати пяти. От него почему-то пахло не мужским одеколоном, а женскими духами. В руке у него был ключ, которым он собирался открыть квартиру.

— Ты Карась?