Ты будешь мне стеной

Я так никогда и не узнала, чем они занимались эти два дня, да по правде говоря, мне было все равно.

Все равно… Потому что нельзя оставлять маленьких детей одних так надолго.

Грудь Эйдена за моей спиной начала вздыматься так, будто ему стало тяжело дышать.

– Она никак не наказала твоих сестер?

Мне захотелось уползти куда-то внутрь себя. Его тон действовал мне на нервы, выставляя напоказ колотую рану под названием «мое детство». Я опять почувствовала себя маленькой.

– Нет. Мама наорала на них, вот и все. После этого она вроде оставалась дома с месяц или два. – В то время она была почти трезвой. – И я спала с ней каждую ночь. Потом я собрала вещички и перебралась в комнату к младшему брату.

После этого я начала запирать двери спальни.

Еще секунду кончиком пальца он продолжал массировать мои колени, но, клянусь жизнью, бессознательно, потому что затрудненное дыхание никуда не делось.

– С тех пор мне приходится спать со светом, – добавила я, чувствуя спиной, как яростно вздымается его грудь. – Не знаю, почему я рассказала тебе об этом. Пожалуйста, не смейся надо мной…

Повисла пауза. Заминка.

– Не буду, – легко пообещал он. – А я еще удивлялся, почему у тебя так много светильников в квартире и в комнате.

Я знала, что он заметит.

– Только не говори Заку. Не хочу, чтобы ему пришло в голову спрятаться у меня под кроватью и напугать меня до смерти.

– Не расскажу.

Ладони Эйдена накрыли мои колени. Я полностью очутилась в кольце его рук. В ушах раздавалось глубокое, но неровное дыхание.

– Естественно, что ты испугалась. Стыдиться тут нечего. Кое-кому другому должно быть стыдно за себя.

Я способна была только кивнуть в ответ. Не уверена, почувствовал ли он это. Еще один резкий вздох, как порыв ветра, вырвался из моей груди. С закрытыми глазами я дотронулась до кожи где-то в районе его колена.

– Спасибо, что помог мне успокоиться. Такого со мной уже целую вечность не было.

– Все в порядке, – пробормотал он в ответ.

Мое дыхание было слишком громким, сердце колотилось как сумасшедшее, тогда как Эйден дышал мягко и почти неслышно. Я сосредоточилась на вдохе и выдохе.

– Достало, – пробормотала другая женщина, находящаяся в лифте.

И верно… Достало.

Минута за минутой проходили в тишине. Я расслабила спину, откинувшись на грудь Эйдена. В его руках мне было уютно, как в колыбели. Его дыхание, такое мерное и спокойное, убаюкивало меня.

И тут лифт дернулся, заставив меня открыть глаза. Лампочки дважды мигнули и погасли. Женщина взвизгнула, но я даже не особо испугалась. Меня заботил только свет.

И тут, пока все опять не погрузилось во тьму, я увидела наконец себя, сидящей в объятиях Эйдена. Две большие мускулистые ноги возвышались по обеим сторонам от меня, так что колени были гораздо выше, чем мои. Тяжелые трицепсы, как бодигарды, охватывали мои руки. Огромными кистями он слегка придерживал мои бедра.

Он обнимал меня! Неважно, почему и зачем, но Эйден обнимал меня. Окружал меня…

Запрокинув голову назад, я приготовилась послать ему через плечо нервную и слегка робкую улыбку. Но, когда я увидела лицо Эйдена, оно было таким серьезным… таким чертовски серьезным. Моя улыбка тут же сошла на нет.

Лифт дернулся еще раз, и почти сразу на стене зазвонил аварийный телефон.

Эйден приподнял меня и пересадил в сторону, будто во мне совсем не было веса – а ведь я далеко не пушинка. Он поднялся на ноги и потянулся к стене, снимая телефон с подставки. Все это время Эйден не отрывал от меня взгляда, до того внимательного, что я подумала, не натворила ли чего-нибудь случайно.

– Да… Дело во времени… Да.

Он повесил трубку. Не исключено, что прямо в середине разговора.

– Минут через пятнадцать.

Подтянув ноги к груди, я обняла их руками и кивнула в ответ. Эйден не стал садиться, а прислонился к стене, скрестив руки на груди.

Меньше чем через десять минут лифт дернулся и начал подниматься. Когда двери распахнулись, нас встречали двое служащих, спрашивая, все ли в порядке. Эйден прошел мимо них, как мимо пустого места.

– Вы в порядке? – поинтересовались у меня.

Была ли я в порядке? Нет, но не собиралась никому сообщать об этом. Мне все еще было стыдно за то, что я так психанула.

– Ты идешь? – окликнул меня Эйден.

Это был уже тот Эйден, которого я знала.

– Не гони, милый. Я иду…

Губы его дернулись, как бы говоря, что он не в особом восторге от «милого». Но Эйден знал: мне плевать, что ему не нравится.

– Пошли. У адвоката почасовая оплата, а мы уже опоздали.

Вскоре мы нашли то, что искали. Резная стеклянная дверь в деревянной раме вела в офис адвоката.

Элегантная мебель из темного дерева в зеленых и коричневых тонах напомнила, что в огромном свитере, под которым вроде как ничего больше не было, я выгляжу как пятнадцатилетняя девица. Эйден в мокрой футболке, длинных черных шортах и кроссовках смотрелся ненамного лучше. Разница лишь в том, что ему было глубоко пофиг, как он выглядит.

Прямо напротив двери за столом сидела пожилая женщина. С вежливой улыбкой она спросила:

– Могу я чем-нибудь помочь?

– Да. У нас встреча с Джексоном. Я звонил, чтобы сказать, что задержусь.

И все моментально поменялось.