Ты будешь моей

Сомнений не оставалось, передо мной сидел брат-близнец Матвея, о котором я знать ничего не знала. И настроен он был совсем недоброжелательно. Взгляд сквозил ненавистью и презрением. По играющим желвакам и поджатым губам было понятно — ничего хорошего от этого визита ждать не стоило.

— Что вам нужно? — так странно было смотреть на знакомое лицо, лицо, которое видел каждый день вот уже несколько месяцев, лицо, ставшее самым родным на свете, и понимать, что перед тобой совершенно незнакомый, чужой человек.

— Мне нужно, чтобы вы оставили моего брата в покое, — холодно, жестко, чеканя каждое слово. Нет, он совершенно не был похож на моего Матвея.

— Я не понимаю, о чем вы, — ладони самопроизвольно сжались в кулаки, ногти до боли впились в кожу. Изо всех сил я старалась вернуть себе самообладание, которое никак не хотело возвращаться. Голос дрожал, в носу защипало. И когда ты, Лара, успела стать такой размазней? Где так стерва, которую ты так успешно взращивала столько лет? Где та броня, которой ты успела обрасти? Куда все делось? И почему сейчас, сидя перед совершенно чужим человеком, я едва сдерживаю слезы?

—Не понимаете? — хмыкнул. — Я объясню. С вашим появлением в жизни брата все перевернулось вверх дном. Я перестал его узнавать. То, что он творит, не поддается логике. Из-за вас, Лара, он отказался от всего, что у него было. На все наплевал, на бизнес, на семью. Не говоря уже о том, что он влез в бандитские разборки, разгребать которые предстоит всей семье и опять же виной тому вы. Вы — причина всех его бед.

— Я... — мне так и не удалось сдержать слезы. Каждое слово мужчины отдавалось тупой болью в грудной клетке. Нужно было что-то сказать, ответить, а я не могла. Я ведь не знала, ничего не знала. Не спрашивала даже, а стоило. И когда фамилию насильников услышала, ничего не сделала. Только скандал закатила. Дура. Какая же ты дура, Лара.

— Прекратите, я не Матвей, на бабские слезы не ведусь, — он говорил так грубо, так высокомерно, будто я и не человек вовсе, так, грязь под его начищенными до блеска туфлями.

И смотрел также, как на ничтожество. И имел на это полное право. Потому что прав был, потому что знал то, чего я не знала. Потому что его брат по моей вине оказался в этой идиотской ситуации. Потому что из-за меня ему теперь грозила опасность. — Я все понимаю, вы вся такая несчастная и тут появляется он — принц на белом коне. Эдакий рыцарь, решающий все ваши проблемы и мстящий обидчикам, а бонусом внушительный счет в банке…

— Да как вы смеете, — перебила, понимая, к чему он клонит. — Я ничего не знала.

— Не знали? — снова эта мерзкая усмешка. — Или не хотели знать? В общем-то это уже неважно, теперь у него ничего нет, ничего кроме дома и машины. Гол, как сокол. Ловить вам здесь больше нечего, поэтому я настойчиво прошу оставить моего брата в покое, пока все еще можно исправить. Найдите себе другую жертву. С вашей мордашкой, уверен, проблем не будет.

— Как вы можете…— голос дрожал, слезы текли по щекам, заливая тонкую футболку. Я была виновата, потому что позволила себе слабость. Не настояла. Не оттолкнула. Захотела немного счастья для себя, так эгоистично и до безобразия просто. И сейчас, сидя перед мужчиной, так похожим на моего Матвея, я понимала, как сильно напортачила. Скольким людям принесла ненужные переживания. — Я ведь люблю его, — вырвалось против воли.

— Слабо верится,  —  язвительно. — Моему брату будет лучше без вас, — он говорил от уверенно, так надменно. Каждое слово сквозило неприязнью. Ранило в самое сердце и в тоже время будило все самое плохое. Темное.

— А вам не кажется, что решать не вам? — злость, обида, страх, все смешалось воедино. И пусть я понимала, что Кирилл прав, понимала, что его беспокойство за брата оправданно, но в тоже время он слишком далеко зашел. Зашел на чужую территорию, туда, где находилось личное. — Мы разберемся без вас, а теперь убирайтесь.

Он молчал, сканировал меня взглядом, а потом бросил мне на колени что-то тяжелое. Только сейчас я обратила внимание на то, что все это время мужчина держал в руках папку.

— Откройте, — приказным тоном.

Трясущимися руками открыла папку, перед глазами все плыло. Не сразу удалось понять, что передо мной история моей болезни четырехлетней давности. Я щурилась, старалась вчитываться, но информация никак не хотела усваиваться. Какие-то отдельные строчки, медицинские термины, результаты бесконечных обследований, через которые мне пришлось пройти. Макс тогда привез меня в клинику еле живую и абсолютно невменяемую. Помню, что потеряла много крови, что потом долгое время находилась в отделении гинекологии. Помню многочисленные анализы, сменяющих друг друга врачей. Мне было все равно, тогда я хотела умереть.

Я не слушала и не слышала. Всем занимался Макс. После выписки он возил меня в назначенный срок на профилактические осмотры, он говорил с врачами, от меня была лишь оболочка, я только молча сносила манипуляции врачей.