Ты будешь моей

Несколько недель я словно одержимый ловил каждое ее движение, с ума сходил, обезумил практически, она казалась совершенно нереальной, невероятной, не такой, как другие. Зажал ее у стены и снова этот взгляд и робкое «не надо». Ему объятия, улыбки, а мне очередная истерика? Апогеем всему стали ее слезы, как же они раздражали, бесили, очередная игра, и чем я тебе не устроил, девочка? Оставил ее от греха подальше и вышел из приемной, громко хлопнув дверью. Достало. Мне было необходимо спустить пар и так кстати подвернулась Алиса из финансового. Всю неделю она вилась вокруг меня, неприкрытый флирт и интерес во взгляде. Вот только я никого, кроме Лары не видел, все собой заполонила. Я видел ее, знал, что она наблюдает за тем, как я целую блондиночку, понимал, что ей плевать, но так хотелось ошибаться. Лишь на мгновенье оторвавшись от своей жертвы, обернулся, чтобы взглянуть в глаза стерве, что весь мозг мне выжрала и чуть опоры не лишился. Она стояла, обняв себя руками, а во взгляде читалось что-то не поддающееся логике. И вся моя спесь слетела к чертовой матери, почувствовал себя придурком малолетним, когда, опомнившись, она прошмыгнула мимо нашей парочки. Несколько секунд я просто стоял истуканом, а когда рванул за ней, было поздно. Автомобиль на скорости рванул с места, а мне потребовалось время, чтобы поймать попутку и отправится следом. Чувствовал себя маньяком, отслеживая ее передвижения, уже через мгновение понял, что она направляется к Максу и поехал следом. Мне было необходимо ее догнать, сам себя не понимал, какого черта я вообще собрался перед ней объясняться? Долбанная пробка и медленно тянущиеся ряды автомобилей впереди сводили с ума, сцепив зуб и сжимая кулаки, я с трудом держал себя в руках. Нервы были на пределе, когда наконец оказался у дома Макса, а там… Скорая, Катя бьющаяся в истерике и Лара, в крови лежащая на земле.

— Матвей, — мне на плечо легла ладонь вернув меня в пустой больничный коридор, обернувшись, обнаружил перед собой мать и отца Кати. — Езжай домой, отдохни.

Отдохнуть? О каком отдыхе может идти речь, когда она там, за стеной, находится на грани жизни и смерти. Качнул головой.

— Макса уже выпустили? — спросил зачем-то, мне нужно было отвлечься от происходящего.

— Нет, Дима как раз отправил за ним парней.

— Не надо, я поеду, — я хотел посмотреть ему в глаза. Хотел вытрясти из него подробности. Я ведь спрашивал, что между ними, а он видел мою одержимость девчонкой. Плюнув на все, покинул клинику и поехал вытаскивать Демина из СИЗО. Плевать. На все плевать. Она моей будет, даже, если чувствует к нему что-то, вырву с корнем эти чувства. Я готов был пойти на что угодно, да блядь, готов был заглядывать ей в рот и быть тем самым щенком, лишь бы только она осталась жива. Я плохо соображал, когда подъехал к следственному изолятору, все мои действия были механическими, спонтанными, даже не помнил, как оказался в камере Макса и только его вопрос вывел меня из транса.

—Что ты здесь делаешь?

—Надо поговорить, я буду ждать снаружи, — бросил и, развернувшись на пятках, вышел из камеры, оставив его в компании трех бугаев.

Вышел на улицу, ждать пришлось недолго, Демин появился спустя пару минут. Как же хотелось начистить ему рожу. За все, за план его гребанный, за то, что мен в это втянул, за нее, за ее чувства к нему.

—Говори, — произнес он.

— На Катю совершили нападение, наезд, — начал издалека, — с ней все хорошо, отделалась испугом, а вот Лара…— слова давались с трудом, воздух обжигал легкие, одна лишь мысль о том, что пока я здесь, она может умереть, уничтожала меня изнутри. Перед глазами так и стояла картина, что так четко отпечаталась в мозг: она, стоящая напротив, с опухшими от слез глазами, обнимает себя за плечи. И все стало неважным, таким пустым, ненастоящим, я мог ее потерять, не успев обрести. Я все приму, прощу, забуду, только бы она жила. Развернувшись, бью со всей дури кулаком по металлической двери. Боль — это то, что мне сейчас нужно.

—Да ты можешь нормально объяснить, — заорал Макс, пока я продолжал вбивать кулак в чертов метал.

— Она Катю оттолкнула, сама попала под раздачу, сейчас ее оперируют, доживет ли до утра, неизвестно, — на последних словах мой голос сорвался. — Твой чертов план дал трещину, она может умереть, ты понимаешь, умереть? — да, я виню его, виню себя и весь этот долбанный несправедливый мир.

—Хватит, — боль ни разу не отрезвляла, я продолжал свой ритуал, пока Макс не обхватил меня за плечи и не оттащил от двери. — Прекрати.

—Скажи мне правду, между вами что-то есть? — вырывался и повернулсяк нему.

—Ничего, поехали, истерикой ты ничего не решишь.

Его спокойствие бесило не на шутку. Ненавижу ложь. Между ними определенно что-то было, я нутром чувствовал, что он что-то скрывает. Схватил его за грудки, прижал к капоту джипа.

— Не лги мне, я видел, как она на тебя смотрит.