Ты будешь моим мужем!

Мы с Унаром выпили по кружке эля и поели какого-то рагу, вернее, я поковыряла это рагу, но аппетита не было. И спать. У нас даже оказалось две кровати в комнате.

Я залезла под одеяло, немного расслабилась…

И только тогда поняла, что откуда-то из зала доносятся звуки лютни и веселое пение. И вспомнила.

— А вы ведь обещали спеть мне, Унар.

Он, уже тоже успевший улечься к себе, приподнялся на локтях, глядя на меня из другого угла комнаты. Помню, почти растерянность на его лице.

— Предлагаете пойти вниз, отобрать у певца лютню и спеть для вас?

Ирония. Он тоже устал. Какие сейчас песни?

— Нет, не надо ничего отбирать. Просто так… Ну, хоть в общих чертах, что там в песне расскажите.

— В общих чертах? — Унар вздохнул, потер шею сзади. — В общих чертах, пожалуй, все баллады о любви, так или иначе.

Да, это я понимала.

— Вы споете?

— Вы очень упрямы, Нэд. Вам говорили?

— Да, постоянно говорят.

Он усмехнулся, лег на спину, и еще немного поерзал, устраиваясь удобнее. Не спорил со мной.

— Хорошо, — сказал, наконец. Тихо кашлянул, вдохнул поглубже…

А потом запел — тихо, почти шепотом, без всякой музыки:

«Давным-давно, в далекой стране,

Принцесса одна жила…»

Обычный сюжет, простые, ничем не примечательные слова, довольно откровенные, и явно не предназначенный для благородных дам. Думаю, поэтому я никогда не слышала, чтобы Хальдор пел, его утонченная душа бы не вынесла такого. Но мелодия была чудесна. И голос… Унар не стеснялся и пел все, как есть, про все прелести принцессы, все мысли рыцаря о ней, и все подробности любовных ласк. Впрочем, в совсем уж пошлость баллада не опускалась, откровенность, но не более. Я так устала, что даже забывала краснеть. Честные слова, без куртуазных оборотов. Прекрасная принцесса и бедный рыцарь, у которого не было ничего, кроме меча, коня и славы далеких предков. Они встретились на каком-то турнире и влюбились друг в друга. Я много слышала таких историй. Потом принцесса сбежала с этим рыцарем из дворца. Потом…

Потом я уснула под тихий, убаюкивающий голос Унара. Тяжелый был день, мои глаза закрылись сами собой.

Чем там закончилось — не услышала. Хотя, такие истории всегда заканчиваются трагично. Думаю, они умерли. Либо с влюбленными случилось что-то в пути, либо король-отец догнал, схватил… и тогда принцессу отправили в монастырь, а рыцаря на плаху. Думаю, как-то так. А потом, наверняка, она тоже бросилась с какой-нибудь башни, с горя. И осенние листья устилали ее могилу золотым покрывалом, и ветер пел над ней песни о вечной любви… Да, как-то так, наверняка.

Где-то сквозь сон я помнила еще, как подошел Унар, присел рядом на корточки, поправил мое одеяло… Помню его серые глаза и чуть кривоватую улыбку… мой рыцарь…

Но это ведь не про нас? Это просто песня, одна из многих. И я сбежала совсем не с ним, и он вовсе не… Ведь нет же?

Тогда я старалась не думать. Наверно, зря попросила это спеть, только лишние мысли.

Глава 9

— Как вы стали рыцарем, Унар?

Солнце светило среди ясного неба, лошади шли мерным шагом и опавшие листья шуршали под копытами Чудесный день.

— Случайно, — сказал он. Сидел в седле, довольно щурясь от солнца, придерживая поводья одной рукой. — По недоразумению, я бы сказал.

— И все же? Как?

— В Одальце, — сказал он. — Я служил герцогу Уолешскому, Рикарду, отцу Агнара. Хотя самого Рикарда там не было, у него нашлись дела поважнее, чем разбираться с мелкими баронами. Тот барон, Кари Лодур, что-то с Рикардом не поделил, и его замок взяли в осаду. Мы стояли в Одальце всю весну и все лето, а к осени начались дожди, всем надоело, но деваться некуда. И ни туда, ни сюда. Пытались договориться. И Лодур соглашался на переговоры, но из замка выезжать наотрез отказывался. И все бы ничего, но за лето мы пытались договориться трижды, и трех переговорщиков, высланных к нему, Лодур убил. Правда теперь клялся и божился, что ничего подобного больше не повторится, и ни один волос с головы благородного рыцаря, которого отправят к нему, не упадет. Только все лишние рыцари у нас давно закончились, а отправлять к барону простого мужика с бумагами — тоже не серьезно. Барон не станет обсуждать с наемниками условия сдачи, это унижает его баронское достоинство. Тогда у нашего Гунвара возникла гениальная мысль, он предложил посвятить в рыцари любого солдата, который поедет и попытается заставить Лодура сдаться. Он-то думал, что рыцаря все равно сразу в расход. Но, и я решил, что это мой шанс.

— Он посвятил вас в рыцари? А потом? Вы сбежали?

— Ну, почему? — Унар даже не обиделся, хотя, наверно, должен был, на мою бестактность. — Мы взяли Одалец в тот день.

— С вашей помощью?

Он хмыкнул.