Ты будешь моим мужем!

Беате шепнула мужу что-то на ухо, Рон засмеялся. Потом положила ему голову на плечо.

Мне, пожалуй, понравится на Тюленьих скалах!

— А давайте, я спою? — предложила Беате.

* * *

Стены здесь тонкие, а через стенку от меня — Рон с Беате.

Нет, я конечно, не ханжа, да и они честно стараются не шуметь, только кровать у них скрипит просто адски, и с этим ничего не сделать. И еще иногда тихое постанываение Беате прорывается… и изредка какое-то веселье. Ну, не знаю, как это бывает, может и так… но они там время от времени весело ржут оба. По крайней мере, точно не скучают.

А мне вот не спится.

Я оделась, спустилась вниз.

Не знаю, чем заняться… Взяла, подтащила стул, села у тлеющего камина.

Девочка в зале заканчивала убираться.

— Вам чем-то помочь, миледи? Хотите что-нибудь?

Не знаю… Что-нибудь взять…

— Принесите мне… кружку эля, пожалуй.

— Вам, миледи? Эля? — девочка удивилась. Принцессы такое не пьют?

— Да, именно. И еще немного дров для камина, а то скоро догорит, а мне нравится сидеть у огня.

Пусть удивляется, если хочет. Мне все равно.

— Агнес!

Рикард окликнул меня.

Он сидел за столом в углу, я и не заметила.

Я ведь перед ним немного виновата…

— Рикард…

Хотела было подойти, но он встал сам. Отсалютовал мне кружкой, и еще прихватил тарелку с пирожками. Подошел ко мне.

— Агнес, простите, что так вышло… Я… даже не знаю, что сказать… Хотите пирожки?

Он протянул мне тарелку.

— Спасибо.

Я взяла один, но… Только поджала губы. Что-то не могу я сейчас. Ночь, камин и… все так же… и совсем не так.

— А вы возьмите себе стул, Рикард, садитесь. У камина приятнее. Пожалуй, это я должна просить прощения. Я не думала, что так выйдет, не сердитесь.

— Да ничего…

Он покрутился на месте, думая, куда поставить свое. Потом поставил на пол. Сходил за стулом. Сел, понял, что неудобно, встал. Потом принес еще табуретку, поставил между нами, как небольшой столик, поставил на нее свою кружку и пирожки.

— Вам нравится «Баллада», — спросил он.

— Да, нравится. Я очень долго слышала только музыку, мой брат, Хальдор, играл. А слова узнала совсем недавно. Я не думала, что это так смутит вас.

Рикард шумно вздохнул.

— Это ваш друг пел для вас? Ну, тот, с которым вы так… прощались?

— Тот, с которым я целовалась, да, — говорить прямо… я, пожалуй, подцепила это от Сигваля. И так действительно лучше. — Он невероятно проникновенно поет. И еще играет на флейте. Знаете, первый раз я слушала, как он играет эту «балладу» на флейте, в лесу, под шум ветра и гудение деревьев. Это удивительно.

— На флейте? — у Рикарда чуть скептически дрогнули уголки губ. — Он больше похож на наемника…

— Он младший брат герцога Биргира, Аскеля Одде, и барон Йоалка.

— Бастард, — фыркнул Рикард.

Я не стала отвечать. Просто бросила в тарелку пирожок, который так и не успела попробовать.

— Простите… — вздохнул Рикард.

Я покачала головой. Не важно.

Мне принесли эля, я отпила немного, тоже поставила на табуретку.

— Вам пьете эль? — Рикард тоже удивился.

— Да, — сказала я. — И вы тоже.

— Но я же…

— Мужчина?

Он как-то по-детски насупился, слегка покраснел.

Какое-то время мы сидели молча, глядя, как девочка ворошит угли в камине, подкидывает еще пару небольших поленьев.

— Знаете, Агнес, — тихо и осторожно начал он, моя мать всегда была очень… как бы сказать? Правильной. Набожной. Для нее всегда главное — это выглядеть и вести себя благопристойно. Важно, что скажут люди. Важно соблюдать определенные правила. Я… простите, я вовсе ни в чем не упрекаю вас, наверно, даже наоборот. Вы удивительная. Но меня всю жизнь воспитывали так, и моих сестер… Если бы я попытался спеть такое дома, думаю, мать бы разом отреклась от меня и выгнала на улицу. Она сказала бы, что это недостойно дворянина.

Он невесело усмехнулся.

Ему действительно сложно. Я понимаю.

Оправдания.

— И все же, — сказала я, — вы прекрасно знаете эту песню, а значит, пели и раньше.

Он покраснел. Отчетливо.

— Да, но… в совсем другой компании.

Мальчик. Хотелось сказать какую-нибудь колкость, но я удержалась. Не стоит обижать его.

Огонь, потрескивая, лизал сухие поленья…

— Я почти не знаю свою мать, у нее другие заботы, — сказала я примирительно. — Зато у меня есть такой брат, как Сигваль. Вы же слышали его? Думаю, вы понимаете, что в моем доме могут петь и не такое, и никого это не удивит.

— Да уж! — Рикард усмехнулся, на этот раз куда веселее.