Ты будешь моим мужем!

Он качает головой, но улыбается уже. Обнимает, притягивает меня к себе, и вместе со мной ложится на пол, на спину, так, что я лежу на нем. Чувствую, как он дышит — глубоко и ровно.

Мы лежим так…

Потом его пальцы начинают осторожно подбирать мою юбку, добираясь к ноге, и по ноге — выше, осторожно.

— Так значит, думаешь, твой брат дал дельный совет? — спрашивает он.

Я…

У меня сердце замирает.

— Да, — соглашаюсь чуть слышно.

— И потом я, как честный мужчина, должен буду на тебе жениться? — усмешка теперь слышна отчетливо.

— Не знаю, — говорю я. — У тебя же это не в первый раз, раньше ты как-то выкручивался.

— Я-то, может, и выкручусь, по привычке, а вот тебе точно не выкрутиться, — говорит он. — Я утащу тебя в Гнездо, на самую высокую скалу, так, что никаким этим мальчикам не достать!

— Ты ревнуешь? — удивляюсь я.

— Да, — спокойно соглашается он. — Ревную. Ты бегала за Эдрианом, потом вместе со мной… так что, кто тебя знает. Зима была долгой…

— Мне тоже рассказывали про тебя много разных историй… Ты защищал меня по приказу Сигваля, а просто так, без приказа…

— Я люблю тебя, Нете.

Обе его руки под юбкой, глядят меня. Он тянется ко мне губами и целует так долго и так жадно, что весь мир перестает существовать. Что было с нами, что будет — не важно, есть только здесь и сейчас. Непонимание и обиды уходят водой в песок… остаются где-то там. Потом, возможно, они вернуться, но сейчас это не важно. Сейчас я больше всего на свете хочу быть с ним. Так близко, как это только возможно.

— Подожди, — он улыбается, поднимается на ноги и поднимает меня. — Пойдем на кровать, там удобнее. И давай уже снимем все это.

В два счета расстегивает все свои пуговицы, скидывает камзол, потом сапоги. Потом, обнимая меня, не глядя, уверенно расшнуровывает мое платье. Оно сползает к ногам. И нижнюю юбку. Сорочку… И его тоже…

У него свежий широкий шрам — от ключицы вниз, я провожу пальцами.

Потом — говорит он. Про войну он расскажет потом.

Сейчас просто подхватывает меня на руки.

И между нами больше ничего не остается. Никаких стен. Ничего лишнего.

* * *

Мы провалялись в постели до вечера.

Это было так странно, и так хорошо. Волны счастья накрывали меня, от того, что он рядом, со мной, от его прикосновений. Таких осторожных, словно каждую минуту боится меня напугать резким движением. Чуть напряженно. «Все хорошо», — попыталась было я, не драгоценная ваза, не сломаюсь. Он усмехнулся. «Мы еще успеем попробовать все варианты». Успеем, конечно.

Можно просто расслабиться.

И потом мы долго лежим, просто обнявшись. И он на спине, а я — положив голову ему на грудь. Я вожу ладонью по его коже — по его груди, плечам… Он рассказывает мне про Драконьи гнезда, про горы, замок, людей, что там живут. Так, словно о чем-то родном для меня. Я ведь читала его письма всю зиму…

Моя бабка родом оттуда. И я хочу посмотреть своими глазами.

Увижу теперь. Никуда уже не деться, все решено.

Мы собрались встать и хоть ненадолго спуститься вниз, когда я поняла, что Унар, обнимая меня, так украдкой поглядывает на мой столик с остатками завтрака. Уже вечер, а мы тут валяемся и болтаем. Я забыла обо всем.

— Может быть, пойдем, найдем то, что осталось от ужина, — предложила я. Время позднее.

На самом деле, я немного боялась выходить вот так, ко всем. Но рядом с Унаром, спрятавшись за его спину, было немного спокойнее. Я вернулась еще вчера, но так пока никого не видела… Как отнесется отец? Конечно, Сигваль на нашей стороне, но все же. Я отвыкла от дворца. Сейчас начнутся сплетни…

К черту сплетни.

Вся моя прическа растрепалась, я собрала кое-как…

Унар, не смущаясь, держал меня за руку.

И даже когда мы входили в обеденный зал, там еще ужинали. Он держался рядом со мной так, словно мы вместе… вернее, словно имеем на это полное право, словно мы уже женаты.

Я понимала, он волновался и сам. Не мог не волноваться. Особенно, когда отец…

— Сэр Унар! — окликнул он, допив вино и с грохотом поставив бокал на стол. — Я смотрю, что вы, вместо того, чтобы первым делом бежать к своему королю с докладом, поспешили захватить еще один трофей?

Унар сдержанно поклонился.

— Ваше величество…

Он не собирался ничего объяснять.

Сигваль рядом подмигнул мне, понимающе. Все нормально. Жестом пригласил к столу.

— Не думал, что придется сидеть за одним столом с бастардом, — тихо буркнул Хальдор.

Турун сидела такая прямая, бледная… Пожалуй, мне стоит ей посочувствовать. Она станет принцессой, но вот муж их Хальдора — так себе. Она смотрела на меня с легким презрением…

Невольно порадовалась, что уеду отсюда. Я даже на Тюленьих скалах чувствовала себя более дома, чем во дворце.

И все же, почти чудо — мы сидим тут с Унаром, при всех. Еще совсем недавно, осенью, это казалось невозможно, отец пытался его повесить… А сейчас только хмуро смотрит на нас. И Унар тихо, едва слышно насвистывает «Осеннюю балладу», пока нам подают приборы и наливают вино. Для меня? Для себя? Смешно. Просто песня, да? Для нас все иначе. Но иногда мне кажется, мы сами переиграли, прожили заново жизнь для той принцессы и того рыцаря. И у них теперь тоже все хорошо.