Ты была совсем другой: одиннадцать городских историй

Тренером он был моим, у меня по плаванию разряд еще со школы, но в десятом классе я плавание забросила, стала готовиться в институт, и потом как-то всё не до того было, а в конце института вдруг вспомнилось, и опять начала ходить в бассейн, больше, конечно, для себя. Сначала сама ходила, а потом записалась в секцию. Получилось, как раз к нему. Высокий такой, мышцы под футболкой, как шары бильярдные, лицо – кровь с молоком, но главное – глаза! синевы необыкновенной. А иногда вдруг раз – и просто серые. Я запала. Хотя секция была так себе, всего три человека в ней на тот момент оказалось. Два парня-первокурсника, салажата, да я. И вот показывает наш тренер, как вдыхать, а сам прямо-прямо смотрит, и не в глаза – в душу глядит. Я стала думать, может, он не тренер, а экстрасенс? Приворожил меня, это точно. Но что-то не хочется дальше подробности вспоминать, чуть вот только сейчас вспомнила, сердце так и загрохало, нет уж, не буду погружаться в подводное это плавание, скажу только: любовь у нас была с картинками, с купаньями ночными, с по крышам гуляньями, один раз даже с мордобоем – приревновал он меня сильно, зато когда понял, что не прав, на коленях стоял, босоножки мне целовал и все по очереди пальчики.

Встречались мы полтора года, пока тренер мой не отвалил в Америку, причем молча.

Как я его искала! Везде! Милицию на ноги подняла, но уже и узнав, что случилось, поверить не могла, как? как можно было так вот взять и исчезнуть. В субботу сходили мы в парк культуры, на колесе обозрения катались, как дети малые, смеялись, всё как обычно, а в воскресенье он к телефону уже не подходил. В понедельник тоже. Во вторник я к нему в общежитие поехала – меня там даже на порог не пустили. Потом-то я выяснила, его уже и не было там, он в понедельник улетел, накануне вечером. То есть мы даже не попрощались.

Так я и попала в психушку, на нервной почве, ничего, выкарабкалась, Гене как раз благодаря. Но пока таблетки глотала, всю эту историю постаралась выжечь и выжгла. Почти. Только как нес меня до метро на руках, когда дождь лил, и воды стало по колено, у нас там на переходе как раз углубление, и все оно заполнилось водой, а мне нужно было быстрей на экзамен по философии, у нас преподша злючка была! Из старых коммунистов, никак нельзя было опаздывать. Но как пройдешь, если реки разливанные раскинулись, не пройти, не проехать, вот он и подхватил меня. Он переночевал тогда у меня, мама моя как раз уехала уже на дачу, квартира пустая, ночь мы провели вместе, а потом вместе вышли из дома. Но пока собирались, дождь пошел. И какой! Не пройти, не проехать, вот он и подхватил меня, и понес, сильный был очень человек – несет, я держу над ним свой, в цветной горошек зонтик, но что-то мало помогает, заливает со всех сторон! Я в одном сарафане, утром вроде солнце светило, я и выскочила, кофточки никакой даже не захватила, мерзну жутко, смеюсь от стеснительности, хотя кого стесняться, людей-то нет вокруг, все попрятались, одни мы идем по воде, а он сжимает меня крепко-крепко, хочет согреть и не улыбается, только в глаза глядит, как всегда, прямо, ровно, и так чисто, ясно! – вот это забыть не могла, и каждый раз казалось: нужно было получше разобраться тогда, в чем дело, и все-таки найти его, может, и в Америку за ним поехать. Тогда всё, всё бы могло бы сложиться по-другому!

Гена приходил в психушку к матери, соседке моей по палате, она была у него с сильным приветом, но довольно тихая. Мне что, я хоть и в отключке полной, но матери его помогала – она есть не хотела и ходила у него еле-еле, я ее каждый раз уговаривала и водила то на обед, то на ужин, то в туалет. Гена за мать сильно меня благодарил, так и познакомились, а как вышла я на волю, начали встречаться. Правда, был он меня на восемь лет старше. Мне всё руки на себя наложить хотелось, а он меня утешал и очень поддерживал – натренировался уже на маме-то, и, кстати, неплохо получалось. Действовали его слова на меня, и более– менее я успокоилась. Потом и замуж позвал. Для бедной Тани все были жребии равны, как в школе мы учили, – я согласилась.

Родили мы вскоре Ванечку. Сынок был похож не на Гену, а на того… тренера! Такие ж глаза – серое с ярко-голубым намешано, и так же цвет меняют от освещения – иногда синие-синие, как небо летом, а то – сталь. Это притом, что и у меня, и у Гены глаза темно-карие. Не только глаза, ушки той же формы у Ванечки были – чуть лопоухие, отогнутые сверху, даже форма черепа! И какой высокий, стройный потом вымахал, хотя мы с Геной оба низкие. Но есть, говорят, такое явление, телегония. С научной точки зрения это, конечно, бред, я не спорю, но ведь – факт. И факт этот – мой Ванечка. Только смуглый он вышел в Генку – там вся их родня по отцу из Молдавии.