Ты – дура, детка!

Комарова, из-за моей тяги к оружию, часто говорила, что с головой у меня не всё нормально. Убеждала, будто есть куча других возможностей расслабиться. Таскала меня по ночным клубам, тусовкам, компаниям, вечеринкам. Даже в поход однажды сходили с ней. Там я была гвоздём программы, ведь взяла с собой пневматический пистолет, и пострелять из него выстроилась целая очередь.

Хм. Смешно.

Люси считала стрельбу в моём исполнении некой церемонией: быстрой лёгкой, моментально освобождающей от кавардаков. Спорить – не мой конёк. Где-то в глубине души я соглашалась с подругой. Получала удовольствие от того, что считала оружие, пусть и на короткий миг, частью себя – мощной и цельной. Некое продолжение, действующее в тот момент, когда сердце готовится совершить следующий удар. Силой, заполняющей пустоту между: было и будет.

Стрельба для меня значила больше, чем думалось Люде. Она предпочитала сводить любые сложности к упрощенным моделям, которые состояли из элементарных формулировок. Я не настолько примитивна – тут она ошибалась. У меня был мотив для походов в тир и аренды «стволов»: я искусственно забивала вакуум. Пристреливала его, на случай если следующего толчка сердца не случится. Мне приходились по душе мысли, что я, и только я, ставила точку в событийном ряду, а не Великая Судьба.

Да. Мой противник Фатум, а если упрощённо: случай или жребий. Я не желала подчиняться, хоть была его рабой, как и все люди. Случай позволил папе встретить свою новую возлюбленную, а маме – следующего мужа. Жребий определил мне место учёбы, а не мои собственные надежды. Фатум предрёк академический отпуск на целый год по состоянию здоровья и закрыл мне двери для обучения в иностранном вузе, по направлению от деканата.

Ненавидела всё это…

Я далеко не подросток, которому чудилось, что весь мир против него. Мне повезло родиться с аналитическим умом и видеть, что пусть даже семья распалась на две, обе принимали меня. Участвовали в моих проблемах, дарили тепло. Такова Судьба родителей и моя. Всё что следовало делать: принять её и знать, что на два человека теперь в моём кругу стало больше.

Но себя я хотела застраховать от любого жребия.

Мне казалось, что основной враг живёт там, между ударами сердца. Именно в такие временные промежутки человек уязвим – стоит над пропастью. Он не может контролировать себя и свой мозг – значит, ему неподвластно принять какое-либо решение. Он его попросту лишён. Когда кровь разгонится по венам, то произойдёт вдох – рефлексы. Но будет он последним или нет, зависит от чего-то другого – Судьбы.

Я хотела, чтобы даже в такой момент последнее слово оставалось за мной.

С силой вдавила приклад в плечо. Зафиксировалась. Медленно, словно я держала живое существо в руках, но дикое, необузданное, коснулась щекой холодного металла. Сосредоточилась. Нашла цель. Прислушалась к себе.

Вот в чём вся свобода – внимать себе! Чувствовать не мир, меняющий мгновения, годы, эры, а пребывать в центре всего сущего – быть в фокусе самого себя.

Сердце глухо ухнуло внутри.

Выстрел.

Новый удар сердца.

Теперь винтовку можно отнять от плеча, перезарядить, но я медлила, наслаждаясь моментом. Вкушала удовольствие – первородное, настоящее.

– Прямо в яблочко.

Я вскинулась, но оружие не убрала, а только посмотрела на человека, которому прямо здесь и сейчас я готова проломить голову прикладом за осквернение мига.

– У-у! Какой взгляд. Прости, что помешал.

Артём вскинул руки, замотал головой. Отступил на шаг в попытке продемонстрировать собственную покладистость и не мешать мне. Но его взор излучал усмешку и удовольствие. Меня это задело.

– Не ожидала тебя здесь увидеть. Привет.

Я поставила винтовку на предохранитель. Опустила.

Артём приблизился, широко улыбнулся и произнёс:

– Зашёл сюда повидаться с одним товарищем…

Парень замолчал. Сдвинул брови, но продолжал улыбаться, зажмурился.

Забавная рожица у него, я не выдержала и рассмеялась.

– И?..

– Думаю. Сказать тебе или нет?

– Пусть это честь мою затронет, но вы скажите, Теодоро.

Вот дура! Что я ляпнула? Смотрела накануне свой любимый фильм: «Собака на сене», который знала наизусть и вот результат.

Перед тобой, Маша, не Комарова. Не Комарова. Не она! Подруге можно вешать на уши что угодно – она поймёт, а едва знакомый парень, пусть и очень симпатичный – нет.

– Сеньора, мой язык не смеет тревожить этим ваши уши.

Слова прозвучали с эротическим подтекстом, и моё сердце отреагировало, гулко ударив по рёбрам.

– Никогда не думала, что в словах, написанных Лопе де Вега столько порнухи. Надо перечитать любимое произведение. Но ты не договорил.

– Я… здесь, зная, что по вторникам ты ходишь в тир. Чисто теоретически, и только в моих мыслях, конечно, но я волочусь за тобой без малого месяц. Ухаживания так себе – я только подсматриваю, провожаю тебя до дома и глазею на тебя в кафе из подсобки. Но я уволился из кафе, люблю оружие, знаю маршрут до твоего подъезда, а по сему, почти уверен, что смогу вскружить тебе голову, если ты дашь мне шанс это сделать.

О, мама дорогая! Как к такому относиться?

Романтично.