Ты – дура, детка!

– Я смотрю, у вас всё ещё висит табличка с именем Аглаи, – начал в лоб Кудряшка. – Жаль девушку – умерла. Мы её соседи. Я Антон, а это Маргарита.

Улыбка Элеоноры померкла и она кивнула:

– Рука не поднимается стереть… С вас двести двадцать пять рублей. Присаживайтесь, я подам сейчас.

Мы уселись за столик у окна, расстегнули куртки, стянули перчатки с рук. Тепло понемногу обнимало нас, заставляя расслабляться.

Аромат кофе усилился. Невольно улыбнулась и подмигнула моему суровому спутнику. Антон снисходительно посмотрел на меня, но улыбку сдержать не сумел. Его губы растянулись, обнажая белые ровные зубы и подпирая щёки, на которых появились милые ямочки.

Мне снова захотелось его поцеловать, погладить выбритую щёку ладонью. Это вообще нормально, чтобы так тянуться к человеку, которого знаешь всего ничего? Виной всему его детскость – пухлые щёчки, мягкие губки, спокойный взгляд.

А может быть проблема моей тяги к парню в его умении создать семейный уют вокруг себя, и втянуть меня в зону комфорта.

На столе появились тарелки с выпечкой и две чашки с вкусно пахнущим кофе.

– Спасибо! – счастливо поблагодарил Элеонору Антон и широко ей улыбнулся. – Пахнет потрясающе!

– Приятного аппетита, – пролепетала, неожиданно смутившись, девушка.

Антон отвесил юной продавщице пару незатейливых комплиментов, а та, покосившись на меня, с удовольствием приняла их. Видимо, Элеонора решила, что раз уж с ней заигрывают при молодой особе, то эта самая персона может оказаться сестрой или более дальней родственницей, приехавшей посмотреть красоты Питера.

Я пила кофе и злилась. Подумать только! Злилась и ревновала!

Впрочем, не так сильно, как я умела, но тенденция наметилась устойчивая. Сам по себе взрыв собственнических эмоций не так опасен, а вот расползание этого вируса в душе – проблема. Я привыкала к Антону – прикипала всем сердцем. Думала, что после Артёма в отношении чувств осталось выжженное поле, на котором ничего не сможет прорости, кроме сорняков обиды, негодования, раздражения, и иже с ними. Там не до культурных посевов добра, истины, осознания сопричастности, любви. А появился кудрявый парень – что-то начало зарождаться.

Нужно мне это?

Хороший вопрос, но на него ответа в предложенных обстоятельствах не найти.

– Объявился отец? – вопрос Антона, заданный Элеоноре выдернул меня из размышлений.

– Да, – кивнула продавщица, сидевшая с нами за столиком и счастливо улыбающаяся Антону. – Кто бы мог подумать!

– Не вероятно! – мотнул головой Кудряшка. – Как в индийском кино.

– Её отец командирован в Америку. Работает там. У него сейчас вторая жена. Но не это радовало Аглаю, а то, что у неё есть старшая сестра. Семь лет назад подруга потеряла мать, в прошлом году ушла бабушка. Аглая собиралась приехать в Москву, представиться своей сестре.

Через меня словно ток пропустили. Нелепая, но в тоже время пугающая мысль промелькнула в голове. Антон скосил на меня глаза, нахмурился.

– Аглая – странное имя для современного человека, – пролепетала я.

Голосовые связки не слушались меня. Казалось, что горло сдавила удавка. Я задыхалась совсем, как семь лет назад, когда случайно поскользнулась и театральный суицид едва не превратился в настоящий.

– Аглая говорила, что её назвали в честь какой-то родственницы по отцовской линии, – закатив глаза к потолку, словно там был ответ, произнесла Элеонора. – Кстати, она иногда ходила на могилу своей прабабушки. Она захоронена здесь, в Питере. Фамилия у неё… Суздальцева.

Это просто совпадение. Совпадение и больше ничего. Странное имя? Похожая фамилия? Сейчас любят называть по-старому детей – красиво и необычно, выделяет ребёнка из общей массы.

Просто совпадение.

Совпадение.

– Аглая хвасталась, что её бабушка спаслась с Титаника. Представляете? Сто лет назад, её прабабушка своими глазами видела катастрофу века! Выжила в ней.

Всё.

Это был контрольный в голову.

А как же надежда на совпадение, Маша?

Да пошла она, надежда эта, в…

– Вам плохо? – ринулась ко мне Элеонора.

Кивнула и прошептала, теряя сознание:

– Давление, наверное…

Я открыла глаза от резкого запаха. Лежала на чём-то твёрдом.

На полу?

Да, на полу. А вокруг люди в форменной одежде «Скорой помощи». Они что-то спрашивали у меня – я трясла головой пытаясь избавиться от шума в ушах, разобрать слова.

Антон приподнял мою голову и положил на свои колени. Сердце внутри грудной клетки разрасталось. Казалось, оно вот-вот перекроет горло, и я задохнусь. Самое простое в такой ситуации: выключиться из потока событий, сбежать в страну мрака. Я не стала цепляться за свет, льющийся из окон кафе, за встревоженный взгляд Антона, за слова врачей, обращённые ко мне. Я ушла туда, где был покой – посчитала, что заслужила его.

***

С тех пор, как я поступила в частную палату одного из отделений клиники, прошло около недели. Антон ежедневно приходил ко мне, но я старалась не замечать его. Мне было уютно в молчаливом спокойствии бытия, а всё остальное – раздражители, которые необходимо перетерпеть, и тогда равновесие восстановится.