Ты или я (СИ)

- Галина Николаевна, я Вас люблю...

Рогозина даже не удивляется. Только слабо, истерично смеётся, вытирая слёзы дрожащими руками.

- Дурачок мой… Сейчас прыгать будем.

Распахивает дверь, резко вытолкнув Тихонова, разворачивает руль. Машина по инерции толчками уходит вперёд… А оба пассажира вываливаются на грязный снег обочины.

Через секунду в десятке метров от них автомобиль взлетает на воздух, вспыхивает багровым огнём и разрывается на части, извергая облака пепла. Огонь жадно пляшет на капоте, сжирает крышу и колёса, от шин уже поднимается удушливая вонь чадящей резины…

- Жив? – Рогозина, с трудом дыша, подползла к засыпанному пеплом Тихонову.

- Жив…

- Пошли. Не дадут нам долго рассиживаться…

Они добрались до Москвы к ночи. Решили не испытывать судьбу и не соваться в здание ФЭС – если в их машину сумели подложить бомбу, наверняка и там есть чужие.

- Поехали к Круглову.

Тихонов не ответил, только устало кинул. Конечно, непривычно после офисной работы по лесам шататься целый день…

*

Около дома Круглова стояла целая эскадрилья полицейских машин, завывали сирены. Сердце болезненно сжалось. Что на этот раз?

Кажется, первым их заметил какой-то оперативник из районного УВД. И тут же закричал:

- Руслан Султанович! Руслан Султанович! Вот она!

- Рогозина? – Султанов быстро развернулся и чуть не побежал им навстречу. – Живая! Откуда? Пошли, пошли…

- Куда пошли? Что тут происходит?

- Эх, Галина Николаевна! Что-то нынче везёт вам на приключения. Здание ФЭС захвачено, сотрудников захватили в заложники, – Султанов поднял взгляд на её посеревшее лицо и тихо добавил: – Галь… Всё возможное делаем…

Сухие красные глаза и резкие отрывистые фразы:

- А надо – невозможное! Что им нужно?

Султанов странно усмехнулся, хмыкнул и тяжело произнёс:

- А что им нужно? Тебя им нужно зачем-то…

Фэсовцев увезли на окраину города, в старый заброшенный тир. Рогозина, Тихонов и Султанов примчались туда буквально через полчаса.

- У вас есть предположения об их дальнейших действиях?

- Сложно сказать. Но вряд ли их интересует выкуп.

- Ну да… и мне они ещё тогда сказали, что хватит одного… – тихо произнесла Рогозина. В том, что захватили фэсовцев старые знакомые её отца, она не сомневалась. И это, и похищение в Крюково, и ампула, и детонатор… Тот же почерк.

Но слишком много всего одновременно. Ещё чуть-чуть – и порвутся даже стальные тросы.

- Тяни время, Галь. Выкарабкаемся. Слышишь? Я тебе генерал-майора обещаю… Если что – будем штурмовать. – Султанов судорожно что-то говорил, но она почти не слышала, глубоко уйдя в свои мысли. До сознания достучались только его последние слова: – Галя… Уверена?

Рогозина даже не ответила. Только кивнула Тихонову и зашла в чёрный проём тира.

*

Глаза привыкли к темноте почти сразу.

Тихо, не скрипнув ступенями, поднялась по лестнице. Толкнула чёрную железную дверь.

Конечно, знакомые лица. Сидят на поваленных досках, курят, о чём-то разговаривают. А за ними…

Господи, за ними стоят ребята, мои ребята… Валя, Оксана, Юля, Алла, Майский и Круглов. Угораздило же вас в ФЭС остаться… Могли бы пораньше уйти домой, и ничего бы не случилось… Господи, защити их!

Судорожно вздохнула – слишком громко. Заметили.

- А! Вот и наш полковник пришла! И снова здравствуй! Мы уже тебя заждались!

*

-Я ведь не напрасно выбрал тир. Ты сегодня уже отлично постреляла, видно мастера. Знаешь, нам совсем эти твои, – небрежный кивок в сторону фэсовцев, – не нужны. Поэтому мы решили поступить гуманно…

Передёрнуло, до тошноты, до отвращения. Я помню, что такое по-вашему гуманно…

- Значит, так. Всё просто. Один выстрел – один коллега. Промажешь – ну, что поделать… Тогда мы стреляем в коллегу, уже в упор. Поняла?

Рогозина не ответила. Во рту было не то что сухо – было никак. Во всём теле было никак. Тогда, между тремя воротами проходной, были детские игры. Настоящее – сейчас, когда от каждого её движения зависит чья-то жизнь. Вот они, стоят в десяти шагах, все – белые, без кровинки в лице. И смотрят на неё.

.

Страшно, страшно до багровых теней перед глазами. Руку жжёт раскалившийся лёд пистолета. Где-то впереди, в темноте, мишени.

Незаметно тряхнула окаменевшей кистью – напряжение ушло на доли секунды, не больше. Хотела поглубже вздохнуть, но дышать вообще получалось плохо. Холодно, темно, больно…

Но выбора нет.

Почти неосознанно, краем сознания уловила чужой безжизненный голос:

- Я готова.

И только спустя вязкую чёрную секунду поняла, что голос принадлежал ей.

Ну что ж… Отступать некуда. За мной – ФЭС.

Искрящимся холодным серебром вспыхнул свет. Дальняя мишень алой точкой ввинтилась во взгляд, воздух с хрипом вырвался из лёгких.

- Кто первый?

- А это уж тебе решать, полковник.

Хуже всего. Кто первый? Нет сил – моральных, душевных сил – чтобы поднять на них глаза. Валя? Алла? Оксана? Взгляд против воли бессильно падает на его лицо. Он смотрит навстречу – горячо, остро, трезво. Ты понимаешь его без слов: не бойся, Галочка. Постарайся только за молодёжь отстреляться…

Сглотнула, на секунду прикрыла глаза – всё поняла, Коль, я постараюсь. И подняла руку с пистолетом.