Ты или я (СИ)

- Ясно, ясно! Галя, минут пятнадцать оста…

Рогозина отключила мобильник.

- Теперь ваша очередь.

- Наша так наша. Уходите, не задерживаем боле.

А теперь нужно закрыть глаза. Ни в коем случае не смотреть в их лица – лица двух Николаев. Иначе исчезнет, растворится в страхе и боли последнее самообладание. А нужно выдержать ещё два часа…

Рогозина открыла глаза, только когда шаги на лестнице стихли.

.

И снова – тишина. И в помещении, и на улице. Тишина…

- Тут уж, прости, тебе никак не выкрутиться. Присаживайся. На пол, на пол, некуда больше.

С облегчением опустилась на грязные доски, почти сползла по стене – ноги уже давно отказывались держать.

Стало легче.

- Садись, садись поудобней. Время у нас ещё есть.

Всё, что оставалось в её положении – бросить на чужое холодное лицо презрительный взгляд.

- Что вы собираетесь делать? Вам не выйти.

- А это уже не твоя забота. Ну-ка… – он вытащил из-под рубахи толстую махровую верёвку, присел рядом с Рогозиной и начал связывать её лодыжки. – Скажи, а зачем тебе вообще это надо? Ушла бы домой спокойно и забыла обо всём. Нет же… Горой за своих, да?

Закончив с лодыжками, ещё одним мотком верёвки он привязал её спиной к батарее у стены.

- Смотри-ка, греет до сих пор! – с некоторым удивлением похлопал по радиатору отопления и снова обернулся к Рогозиной. – Ну ничего, тебе теплее будет. Давай руку.

С улицы слышались непонятные звуки – не то скрежет, не то визг. Она хотела обернуться к окну, но широкая верёвка чуть выше груди не давала пошевелиться.

- Куда? – грубые руки, схватив за плечи, резко развернули обратно. По спине разошёлся неприятный горячий зуд. – Сиди и не рыпайся!

Кисти вздёрнули вверх, привязав к свисавшему с потолка шнуру.

- Последний штрих, – наклонившись, он заклеил рот широкой полоской скотча. – А то вдруг решишь звать на помощь…

Отошёл, покопался в куче старого хлама у противоположной стены, что-то достал. И, осторожно ступая, вернулся обратно.

- Теперь слушай внимательно. Видишь провод? Если его дёрнуть, тир взлетит на воздух. И это произойдёт раньше, чем кто-то успеет тебя отсюда достать. В принципе, у тебя вполне есть шанс выжить. Если, конечно, не будешь шевелиться в ближайшие два часа, – с этими словами он аккуратно обмотал провод вокруг связанных над головой рук. – Я активирую его через пару минут. Когда уйду вот по тому подземному ходу. А дальше…

Задумчиво посмотрел на связанную Рогозину, дотронулся до её щеки.

- А ведь жалко, жалко… Такая женщина. Прощай, полковник Рогозина. Больше не увидимся.

Отвернулся, сгорбился как-то. И исчез.

А через минуту негромко щёлкнул активатор.

Время пошло.

====== Слишком долго была сильной. ======

Сначала – никак. Потом становится горячо, руки немеют. В голове клубятся непрошеные мысли о том, что два часа всё равно не выдержать. Не проще ли не мучиться, опустить руки и просто отключиться? Навсегда…

Перед глазами вспыхивают холодные, чёрные звёзды. Хочется дотянуться до них, потрогать, ощутить их гладкий лёд растрескавшимися, сухими ладонями, но отчего-то между ними мелькают доски, обшарпанные стены и заколоченные окна.

Что, я всё ещё не умерла? Оказывается, нет… Лёгкое, отстранённое удивление. А звёзды – это вовсе не звёзды, а острые иголки, разбегающиеся от локтей.

Кисти странно потяжелели и будто исчезли. Только что-то давит, безжалостно давит на плечи, пригибая к полу.

Кровь яростно стучит в висках, застилая сознание. Режет запястья. Сколько прошло времени? Жаль, нет часов…

В конце концов, главное, что все живы. И папа, и ребята.

Я не ошиблась, не посмела ошибиться. Только совсем не успела пожить… Коля, что тебе стоило сказать всё раньше? Произнести те слова, которые ты прошептал вчера ночью, лёжа рядом со мной? И всё бы изменилось, всё было бы по-другому. Ты представляешь, Коля, у нас была бы семья… Какой бред. А сейчас… Сейчас ничего не будет. Потому что я не смогу, не выдержу больше. Пусть это будет ошибка. Моя единственная ошибка.

Слабость волнами накатывает на тело, усталый, пересыщенный впечатлениями мозг периодически отключается, проваливаясь в чёрное забытье. В спину впиваются обжигающие рёбра радиатора…

А руки так и не опустились.

Даже слёз нет.

Сколько прошло времени?..

Со времени звонка Рогозиной прошло около получаса. В тире стояла тишина, никакого движения. Майский нервно мерил шагами двор.

Остальных он отправил по домам – кроме Круглова. Его отвезли в больницу – во время захвата ФЭС пуля оцарапала локоть. Не опасно, но медики настояли на госпитализации.

Галин отец, резко поседевший за пару дней, стоял рядом. Бледный, с каменным лицом. Совсем как она сама полчаса назад.

Не в силах больше выносить ожидания, Сергей подошёл к Султанову.

- Руслан Султанович, что-то тут нечисто. Чем они там занимаются? – Кинул короткий взгляд на тир, понизил голос: – Давайте я тихонько посмотрю…

- Зря, по-твоему, Рогозина за вас отстреливалась? Снова туда лезть хочешь? – рыкнул Султанов. – Велено два часа не входить. Она же сказала! Слышал ведь!