Ты любишь предателя

– У пар тоже могут быть секреты друг от друга, – атакую я в ответ и разжимаю его пальцы, как когда-то пальцы Фиби, если она хватала мои вещи и до последнего боролась за них. Слишком поздно я осознаю, что он застыл, его рука не сдвигается ни на миллиметр. Она зависает над ручкой сумки, пальцы переплетены с моими.

Не имею представления, как долго мы находимся в этом странном и неудобном положении. Слабо понимаю я и то, наслаждаюсь ли этим прикосновением или боюсь его – смесь из того и другого кажется даже волнующей. Во мне царит абсолютный хаос.

Моя рука – или рука Джоша? – дрожит. Это единственное движение в застывшем, будто стоп-кадр, моменте. Затем Джош так резко встает, что я, испугавшись, падаю назад. Мои стопы затекли, и с покалывающим жжением кровь возвращается в них.

Джош, который явно обладает дурным качеством не сдаваться, кидается к моей сумке, правда, не открывает ее. Он триумфально поднимает ее, словно трофей. Лишь в ответ на то, что я закатываю глаза, он опускает ее и протягивает свободную руку, чтобы помочь подняться.

– Мир?

Я хватаюсь за руку.

– У меня разве есть выбор?

Он так хитро ухмыляется, что заражает меня этим.

– Никакого.

Сильным рывком он тянет меня вверх, так что на своих все еще онемевших ногах я едва не налетаю на него. Одно из перьев, которое было закреплено у выреза платья, медленно опускается на пол. Я слежу за ним взглядом, пока оно не приземляется на толстый ковер рядом с туфлями.

Джош покашливает, и я поднимаю на него глаза.

– Наверное, тебе стоит переодеться. – Он протягивает сумку и указывает на дверь рядом.

Я беру сумку и иду в ванную комнату, которая, стоит зайти, освещается множеством маленьких огней на потолке. Повсюду блестят хромированные поверхности, а из зеркала улыбается сияющая Кара с нежным румянцем на щеках. Не то чтобы это зрелище было в новинку. Моя кожа краснеет от одного только взгляда. Нечто другое заставляет вглядеться. В глазах отражения неуместный блеск.

Быстро отвожу взор и пытаюсь расстегнуть молнию на спине. Я так изворачиваюсь, что ударяюсь о дверь – на этот приглушенный шум реагирует Джош.

– Все в порядке? Тебе нужна помощь? – кричит он через дверь.

Да! – было бы правдой. Но одна только мысль о том, что он коснется меня, проведет пальцами по обнаженной коже, сбивает с толку.

– Нет, – выдавливаю я, и мне наконец удается поймать бегунок и постепенно расстгенуть молнию. При этом у меня сводит плечо, и я издаю стон. Проходит какое-то время, пока спазм ослабевает, и я могу переодеться. Кружевные детали я игнорирую. Под конец я снимаю серьги с перьями и выдергиваю шпильки из своей высокой прически – настоящее блаженство, от которого вздыхаю с облегчением.

Когда я возвращаюсь в гостиную, Джош уже сидит на диване в тренировочных штанах и футболке. Его ноги босые, а из спальни он принес одеяло и подушку.

Я слишком долго раздумываю, что мне следует делать.

– Ты хочешь сразу пойти спать или посидишь со мной? – спрашивает Джош.

Понятия не имею.

Я продолжаю стоять в нерешительности посреди комнаты, зарываясь пальцами ног в пушистый бежевый ковер.

– Мы не разговаривали с бала по случаю вступления в братства, Эмерсон.

У меня вертится на языке, что мы говорили чуть ли не целый вечер, но я знаю, на что он намекает. Я колеблюсь, потому что не уверена, что на самом деле хочу бередить рану, которую он в тот вечер нанес мне и моему чувству собственного достоинства.

– Прости, что был таким придурком, – говорит он, не отводя взгляд.

У меня вырывается смех.

– Пожалуй, я это заслужил. – Он морщится. – Но все это так… Я и сам не знаю. – Он проводит рукой по волосам, потом отбрасывает голову на спинку дивана и смотрит вверх.

Он выглядит таким ранимым. Это действует на ту часть меня, которая для Фи и Ханны. По крайней мере, я так считала. Прежде чем я передумываю, иду к дивану, хватаю маленькую декоративную подушку прямо у подлокотника и сажусь на освободившееся место, скрестив ноги и положив подушку на колени, чтобы держаться за нее.

Джош продолжает смотреть в потолок. Его голос разносится по комнате:

– В тот вечер мне стоило все тебе объяснить. Я не должен был так внезапно набрасываться на тебя. Потом я еще долго тебя искал. – Его кадык несколько раз поднимается и опускается. – Ханна сказала, что я загнал тебя в руки к Тайлеру.

Я цепенею при упоминании этого имени. Мои пальцы крепко впиваются в вышивку на подушке.

Лев Тайлер Уолш.

Не забывай, что эта фотография – лишь часть видео.

– Мне жаль, что он сделал тебе больно. – Джош поворачивается ко мне. – Я был эгоистом. Думал только о том, что должен найти Бев, а не о том, что этим причиняю зло другим, причиняю зло тебе.

Тяжесть его голоса наполняет воздух в комнате, делает его плотнее. Мне трудно дышать.

– Ты не виноват, – признаю я наконец. – Я хотела стать Вороном, дала этой блестящей жизни ослепить себя. Как ты и сказал в ту ночь. В каком-то смысле я тоже была эгоисткой.

– Потому что нацелилась на привлекательного Льва?