Ты маньячка, я маньяк, или А пес его знает

Майя закатила глаза и зашевелила губами, из чего всем стало ясно, что она напряженно думает.

— Забыла книжку какую, — призналась она. — Знаю только, что связано с гомами.

— Ну, что я вам говорила! — обрадовалась Ева. — Майку трахнул и про геев читал!

— Да нет, — рассердилась Майя и, вытирая слезы, горестно пояснила: — Фамилия у автора такая, связана с гомами. Вроде Голубой, — принялась гадать она, — или Пидарков, что ли? Может, Гомелев? — бедняжка зашла в тупик.

— Гумилев! — воскликнула Евдокия.

Майя отмахнулась:

— Да нет, Гумилева я знаю, он муж Ахматовой.

— Вы только посмотрите какой прогресс! — поразилась Ева. — Умнеет прям на глазах!

— Девочки, это Гомер, — упавшим голосом сообщила Ирина и пояснила: — Мой Зая, если что-то подобное с ним приключается, всегда Гомера читает, его «Илиаду».

Ева съязвила:

— Ага, или Зину, или Аду — что угодно, лишь бы не видеть тебя. Раз в год с ним чудо такое приключится под названием «секс», вот он и читает, чтобы ты ему кайф собою не поломала. Зая любит высокое, а у тебя метр с кепкой в прыжке.

— Да как ты можешь… — Ирина хотела ее пристыдить, но не успела.

— Точно, Гомер! — воскликнула Майя и зарыдала. — Он Гомера долго читал, а потом сказал: «Пойду покурю». Вышел на улицу и не вернулся.

Подруги растерянно переглянулись.

— А может он рванул домой от тоски? — предположила Ева.

Майя прикрыла лицо руками и сообщила:

— Он там, в карьере лежит. Точнее, уже не лежит. Его уже вытащили и увезли.

— Куда? — бледнея, спросила Ирина.

Майя всхлипнула:

— В морг. Умоляю, простите меня, — вдруг завопила она. — Я не знала, я не хотела!

Все растерялись, а Ева расстроилась:

— Жалость какая, увезли в морг Ромео. Мы что же, его не увидим, экс-любовника твоего?

Евдокия тяжко вздохнула:

— Только в гробу.

Дальнейшее вызвало шок. Ирина ни с того ни с сего вдруг схватилась за голову и с воплем «о, боже!» выметнулась из номера.

— Что это с ней? — удивилась Ева. — С ума что ли баба сошла?

Евдокия все поняла. Окаменев, она и слова сказать не могла — на стул указала одним только взглядом.

— Ну вы даете! — опешила Ева и изумленно повела глазами в указанном направлении.

И наткнулась на галстук, висящий на спинке стула.

— Ну и что? — спросила она.

— Этот галстук в прошлом году Ирина купила Зае, — прошептала Евдокия и, испуганно прыкрывая ладошкой рот, пояснила: — На выставке. Эксклюзив. Таких всего два на свете.

Ева, напротив, свой рот распахнула и тупо посмотрела на Майю.

— Там Зая лежит? — так, с раскрытым ртом, и спросила она. — Зая, что ли, в карьере?

Майя поежилась и ответила:

— Уже нет, уже не лежит. Он уже в морге.

Наступило молчание.

Длительное.

Наконец нервы Майи не выдержали — она завопила:

— Да! Что уставились на меня! Да! Это Иркин муж! Да, это Зиновий! Я трахалась с Заем!

— Тогда я знаю от чего бедняга погиб, — хлопнула себя по ляжкам Ева.

Это было так неожиданно, что никто не удивился. И Майя и Евдокия лишь хором спросили:

— От чего?

— У него лопнул член! Ирка «Коньком» его накормила, и он ускакал к Майке. А Майка зарядила нашего импотента новой порцией «Конька», троекратной. Кто же выдержит дозу такую? Зая даже не жеребец, он всего лишь классический жеребчик, а вовсе не конь с огромными яйцами. Зая «Коньком» обглотался и с места в карьер. Сердце его не выдержало, вот он, начитавшись Гомера, замертво в карьер и упал. Вот и вся ваша коррида.

Евдокия ужаснулась цинизму подруги:

— Евка, что ты болтаешь? Человек уже умер. Неужели тебе Заю не жаль?

— Заю? — истерично заржала Ева. — Заю! Ха-ха! С чего я Заю должна жалеть? Может и Майку еще пожалеть присоветуешь, Вагнер ты мой ненаглядный? Нет уж, дудки! Кого мне жаль, так это Ирину. Хотя, — подумав, добавила она, — Ирка поплачет с денек, а потом вздохнет с облегчением. Этот Зая подлюшный всю кровь ее выпил. Ирка похожа уже на скелет, тощая, что тот Лист, разумеется, Ференц.

— Это да, — промямлила Евдокия и с укором посмотрела на Майю: — Маюсик, как ты могла?

Та покраснела и пожала плечами:

— Сама не знаю, как получилось.

— Вот именно! — негодуя, воскликнула Ева. — Как ты могла отбивать у лучшей подруги последнего импотента, коварная ты Сальери?!

— Да не импотент он! — взвизгнула Майя. — Ты слышишь, сучка, Зая не импотент!

Евдокия трезво рассудила:

— Уже опять импотент, раз он в морге.

— Нет, видели эту отраву! Я же еще и сучка, — обиделась Ева. — Дать бы тебе промеж твоих отмороженных глаз, чужих мужей совратительница!

Она замахнулась, но Майя не дрогнула.

— Дай мне! Дай! — завизжала она.

Евдокия, повиснув на руке у Евы, взмолилась:

— Не трогай ее, Евусик, у нее же истерика.

Словно по команде Майя в три ручья заревела, завыла в три горла и лихо завалилась на пол.

— Я не виновата! Не виноватая я! — вопила она, энергично катаясь по комнате. — Он сам! Он совращал меня на каждом шагу!

Евдокия испуганно смотрела на подругу и всхлипывала, не зная что предпринять, Ева же спокойно развила старую тему.

— Нет, ну надо же, — удивилась она, — Зая не импотент оказался. Хуже даже. Ненасытной Майке корриду устраивал Зая. Дуська, эта выдра про корриду тебе рассказывала?

Евдокия, хлюпая носом, кивнула:

— Ага.