Ты меня (не) купишь

Сравнив время на его телефоне с временем на настенных часах, все-таки вылезаю из постели. Неуютно мне в одиночестве, а кровать холодная. Получается, Чеховской либо давно ее покинул, либо даже не ложился.

Надев халат и тапки, выхожу из комнаты. В доме тихо. Слышны лишь бульканья аквариумов и тиканье часов, а мои шаркающие шаги каким-то зловещим эхом отдаются от стен коридора.

Спускаюсь на первый этаж, заглядываю в гостиную, в бильярдную, в каминную. Кабинет Чеховского заперт. Скребусь тихонько, но в ответ тишина. Дом спит, одна я тут шатаюсь как привидение.

Подходя к кухне, решив сделать себе еще ромашкового чаю, замечаю полоску света на полу. Дверь приоткрыта, слышны приглушенные голоса.

– Почему ты все решаешь? – спрашивает Саша. В этот раз его голос не колется, не морозит. Он необыкновенно будничный, приземленный. – Это и мой сын.

– У тебя нет вкуса, – ворчит Лучиана.

Я подкрадываюсь к двери и по-шпионски заглядываю в проем. Парочка крутится у стола, заваленного овощами. Саша режет помидоры, а Лучиана крошит зелень.

– Я хочу фиолетовую детскую. И точка! – ставит его перед фактом наша беременная принцесса.

– Спасибо, что не розовую, – бурчит Саша, ссыпая кубики томата в салатницу.

– Блин… Не хочу салат…

– Ты издеваешься? – Он вздергивает бровь, осуждающе взглянув на поморщившуюся Лучиану. – Ты разбудила меня посреди ночи заявлением, что умрешь, если сейчас же не съешь гребаный салат.

– Чаю хочу. С козьим молоком.

– О, ну это другое дело. Сейчас только козу подою. – Саша всплескивает руками, и мои губы трогает улыбка. Так забавно наблюдать за ними. Становится легко, тепло.

– Коть, ну не сердись, – тянет Лучиана, запустив руки за его спину. – Могу же я немножко покапризничать? Между прочим, ты мой должник. Столько нервов вытрепал мне своими схемами по завоеванию расположения босса.

– Ты засранка, ты в курсе? Бесстыжая, неблагодарная, противная засранка, – он произносит это без малейшего намека на грубость. Смакует, как сладкий комплимент, обнимая и притягивая Лучиану к себе.

– Это не отменяет того факта, что ты меня любишь, – посмеивается она, подтягиваясь на носках и кончиком носа трясь о нос Саши. – Ко-о-отя…

– Ну хватит, – смеется он. Беззаботно, искренне. Я и не знала, что он умеет смеяться.

Боже, какая красивая пара. А ведь они сейчас в том возрасте, в каком были мы с Чеховским, когда познакомились. Только они не потеряются двенадцать лет.

– Перестань, Лу. Я и так еле держусь.

Ее рука шаловливо юркает вниз, и я от стыда отворачиваюсь.

– Чувствую, – хихикает она. – Но это дело поправимо.

– Тебе нельзя. Не будешь слушаться доктора, отправишься в стационар. Я не шучу.

– Ой, Коть, как будто есть только один способ удовлетворить тебя.

– Опять совращаешь меня? – мурчит он. Ну точно – Котя!

Я зажмуриваюсь, поджав губы. Бежать надо отсюда, пока я не стала свидетельницей чужого интима.

– Кончай, Лу. Если это застукает твой дядюшка…

– Да он дрыхнет без задних ног. Или сторожит сон Даши.

В меня будто снова выстрелили. Срываюсь с места и вторгаюсь в запретное царство. Лучиана, к счастью, не на коленях, а Саша по-прежнему в штанах. Мне хоть отворачиваться не приходится и извиняться.

– Саш, Ромы нет! – заявляю я, задыхаясь от дурного предчувствия.

Они с Лучианой переглядываются. На лицах обоих появляется тревога. Саша хватает со стола рацию и связывается с охраной. Ему докладывают, что Роман Алексеевич периметр не покидал.

– Каждый угол осмотреть! – отдает он команду и шагает к двери. На секунду задерживается, смотрит на меня и Лучиану и говорит: – Присмотрите друг за другом.

– Какой же паскудный день, – ругается Лучиана. – Поможешь мне доделать салат?

Мне совсем не до салата, но кажется, это единственная возможность отвлечься. Не оставлять же беременную девушку голодной.

– А вдруг он узнал, кто стрелял, и отправился мстить? – вслух размышляю я, перемешивая овощи в оливковом масле.

– Правильно сделал, – пожимает плечами Лучиана. – Полиция в этом деле не поможет. Пройденный этап. Если дать властям волю, они не на стрелявшего и заказчика выйдут, а Рому же и похоронят под тяжестью его преступлений. Нравится нам, женщинам этой семьи, это или нет, а наша участь такова – смирись и не лезь. Привыкай, Даш. Я же привыкла.

– Жить в страхе?

– А куда деваться? Вырвать и выбросить сердце? Раз полюбила больше жизни, буду ценить каждую минуту покоя. Наслаждаться мгновениями вместе.

– Я так не смогу, – выдыхаю я, потупившись в салатницу.

– Сможешь. Потому что любишь.

Наверное, Лучиана права. Я уже не вычеркну Чеховского из своего сердца и памяти. Он во мне.

До самого рассвета я сижу перед камином и бездумно смотрю на огонь. Никаких новостей. Зловещее молчание. Одно известно точно – Чеховского дома нет. Телефон он оставил намеренно, чтобы не отследили. Уехал с виллы на машине брата. Охранник на воротах уже получил в челюсть от Саши. Сильно он не бил: боль в груди остановила. Но губу разбил в кровь.