Ты меня полюбишь? История моей приемной дочери Люси

Люси и Пола посмотрели телевизор, а я приготовила ужин. Мы ужинали позже, чем обычно, и я думала, что все проголодались. Люси почти ничего не съела – еще меньше, чем обычно. Внешне она справилась со своими эмоциями после визита Стиви, но внутри у нее все кипело. Я и раньше замечала, что в моменты стресса Люси перестает есть. Из того, что я прочитала, я знала, что это попытка вернуть себе хоть какой-то контроль над собственной жизнью.

– Я действительно не хочу есть, – сказала Люси, отодвигая тарелку.

Я убрала со стола, надеясь, что, как и раньше, ее аппетит улучшится, когда она справится с собой. Интересно, Стиви сознавала, какое влияние ее слова оказывают на Люси. Прошла неделя, прежде чем Люси снова стала есть нормально.

Я повесила тайский флаг в гостиной, как предложила Стиви, но через две недели сняла его – по настоянию Люси. Кроме того, смотрелся флаг довольно дико – вы можете себе представить, чтобы в обычной гостиной висел большой флаг? Меня все спрашивали, зачем я это сделала, и мне приходилось объяснять, что отец Люси – таец. Люси больше всего хотела жить нормальной жизнью, стать частью семьи, а мы сознательно выделяли ее и выставляли напоказ. Люси это не нравилось, и я сняла флаг. Я продолжала рассказывать Люси о стране ее отца более тонко и, как мне кажется, более осмысленно.

Сентябрь кончился. В октябре наступила настоящая осень. Листва окрасилась в яркие оранжевые, желтые, красные, охристые тона. По выходным мы надевали куртки и ботинки и по холодку отправлялись гулять в лес. Мы собирали сосновые шишки и смотрели, как белки прячут желуди на зиму. Дни стали короче, а ночи длиннее. Я люблю лето, но осень мне нравится особым ощущением уюта: так приятно сидеть дома холодными темными вечерами. Шторы задернуты, горит свет, потрескивает огонь. Вся семья собралась вместе, и ей не страшны все угрозы внешнего мира.

В конце октября мы праздновали Хеллоуин. Дети нарядились в страшные костюмы. Мы с ними обошли соседей, выставивших тыквы на крыльце: так люди показывали, что готовы принять гостей в костюмах. В ночь Гая Фокса мы пошли смотреть фейерверки возле школы Полы. Как всегда, родители, учителя и ученики собрались вокруг огромного костра и любовались фейерверками. А после салюта под потрескивание поленьев в костре мы разбились на небольшие группы и болтали, поедая горячие сосиски с жареным луком и томатным соусом.

Стремительно приближалось Рождество. В конце ноября в магазинах появились праздничные украшения и рождественские подарки. Кое-где уже включили рождественскую музыку. С сентября Стиви у нас не появлялась – она пропустила свой обычный визит. Я подумала, что реакция Люси ее расстроила больше, чем мне показалось. Но социальные работники часто сталкиваются с еще более тяжелыми случаями. Люси просто разбила несколько статуэток и натравила на нее кошку. Но достаточно было лишь упомянуть имя этой женщины, и Люси сразу мрачнела и злилась. Я надеялась, что Стиви появится не прямо перед Рождеством – мне не хотелось портить девочке праздники.

В начале декабря меня навестила Джилл.

– Стиви ушла от нас, – сообщила она. – Ее перевели в другой отдел. До Рождества на ее место никого не назначат. Если вам нужно будет связаться с отделом, звоните ее начальнику.

– Хорошо.

– Надеюсь, с новым социальным работником Люси поладит лучше, – добавила Джилл.

– Я тоже, – кивнула я. – И, надеюсь, у него не будет аллергии на кошек!

Глава двадцать вторая Новый год – новый социальный работник

Я люблю Рождество – и мы все любим. Я всегда стараюсь сделать этот праздник фантастическим не только для своих детей, но и для тех, кто под моей опекой. Я хочу, чтобы этот праздник они запомнили навсегда. Многие из приемных детей никогда не праздновали Рождество. Когда они рассказывали мне об этом, я не могла сдержать слез. Я слышала об ужасных разочарованиях и жестокостях – вы даже представить не можете, что творится в Рождество. Детям обещали праздник – и забывали об этом. В доме не было никакой еды и приходилось побираться по соседям. Родители напивались или впадали в наркотический кайф и забывали о детях. И дети оставались предоставленными самим себе, как в любой другой день года. А некоторых даже избивали в Рождество! Насилие вообще неприемлемо, но в Рождество – праздник мира и добра – это просто чудовищно. Сердце у меня разрывалось от таких историй. Одного из опекаемых мной детей родители избили в Рождество за то, что он рано их разбудил, чтобы не пропустить визита Санта-Клауса. Санта-Клаус не пришел. Родители заперли ребенка в подвале, сами спали до обеда, а потом стали пьянствовать.