Ты мой трофей

Новый день, как и каждый последующий проходил, как в бреду, словно меня выбросили в какую-то альтернативную вселенную. Я питалась кофе, танцевала, пыталась уснуть. Считала дни и деньги, которые заработаю. Если не хватит на квартиру – вернусь к матери. Я знаю, что станет пилить, как только переступлю порог квартиры, но областной городок это место, где мне суждено быть. Я жила в страхе, и страх сливался со мной все больше, пока я и, вовсе, перестала его замечать. Быть здесь, в этом клубе, все еще означало быть частью того человека. Я бы сказала, что обвела его вокруг пальца, но это ничего не значит, не после того, как он прошелся по мне. Подумать только, себе же хуже сделала. Будто застряла в этом невидимом коконе, из которого, кажется, нет выхода. Одна часть меня – ждала его, другая боялась, что он вдруг объявится и все вместе они ненавидели нас обоих.

– Макаренко.

Я вздрогнула, отвернувшись от зеркала и, пролила кофе, ошпарив пальцы. К слову, это был третий стакан по счету за последний час, и мне казалось, будто я уже теряюсь в пространстве. – Чего к зеркалу прилипла? Твой выход. Мать. – Алена подошла ближе и стала внимательно заглядывать мне в глаза. – Ты здесь неделю, Кира, если я увижу это снова. Нам придется попрощаться.

– О чем ты?

– Никакой наркоты в клубе. – Она перешла на шепот.

Я вылупила глаза, хотя по ощущениям, они итак жили своей жизнью.

– Я ничего не принимаю! С ума сошла?

Аленка прищурилась.

– Точно?

– Можешь сходить со мной сдать анализы. Это все кофе. И неудобный диван.

– Да ну тебя, Макаренко, иди танцуй уже.

Сегодня был вечер громоздких туфлей и коротких кожаных шорт с топом. Танцевали мы с Лорой вдвоем, в одинаковых костюмах, в ВИП-зале, между прочим, где на удивление собралось куча народу и все мужчины. Кажется, они что-то праздновали, судя по тому, как активно чокались стаканами, проливая алкоголь и громко кричали. Я работала на автомате, как тот кофе-аппарат за углом клуба. Не было больше ничего, зачем я раньше сюда приходила, кроме денег. Это был пятый танец по счету, и я даже ни разу не сбилась с ритма, несмотря на грохочущее сердце и учащенное дыхание (нужно завязывать с кофеином), до одного момента. Он был здесь. Они оба. И я как знала, что (не)нужно смотреть в сторону входа в этот момент. Сердце подпрыгнуло где-то у горла и сделало обратный скачок. Максим застыл в дверях всего на долю секунды, наши взгляды встретились, и я не знала, куда бежать. Старший обошел его стороной, окинув меня насмешливым взглядом. И, даже, несмотря на громкую музыку, я будто услышала, как он усмехнулся. Продолжая танцевать, я старалась не думать ни о чем, кроме работы, но получалось плохо, слишком плохо. Мне нельзя его было видеть. И, кажется, он тоже был с этим согласен, пройдя в самый затемненный угол широкого стола. И я точно знала, что оттуда хорошее обозрение на сцену. Они вдвоем. Два брата. Что они празднуют?

После очередных мужских возгласов и проливания алкоголя, я уловила движения в полумраке и, через пару секунд сбоку от сцены появился Владислав Романович. Он взял микрофон, лежавший между пультом диджея и огромной колонкой и, постучал по нему пальцем, так что грохот пронесся скрежетом по моим внутренностям.

– Господа. – Заговорил он и, в долю секунды, музыка в зале немного стихла. – Давайте поприветствуем моего брата. – Гул прошелся по залу, аплодировали все, кроме одного. Максим сидел в самом конце стола, сложив руки на груди и, смотрел куда-то в пустоту, словно, как и я старался быть дальше от этого места. В груди что-то стрельнуло.

– Я хотел сделать подарок позже, но раз уж такие обстоятельства. – Кажется, он покосился на меня. – В честь твоего юбилея предлагаю выбрать девицу на вечер. Какую хочешь? Я плачу.

Максим встал и медленно подошел к брату, я еле дышала, и продолжала танцевать на последнем вздохе.

– Это не бордель, брат. Никто здесь не продается.

Владислав Романович усмехнулся.

– Кроме нее. – И указал на меня микрофоном. У меня внутри все сдавило, и я вообще перестала что-либо видеть перед собой, пульс грохотал в голове, в ушах, в пальцах, а потом. А потом я подвернула ногу. Впервые за все время работы я грохнулась на сцене. Нога скользнула по дурацким громоздким туфлям и, я приземлилась на колено, упираясь руками в пол, волосы упали на лицо, когда я опустила голову. У меня даже сил встать не нашлось. В зале повисла тишина, все кроме музыки умолкли. Кажется, Лора продолжала танцевать, и я не виню ее, потому что прекрасно знаю, что профессионал должен быть профессионалом в любой ситуации. Я была неуклюжей всю свою жизнь, но танец никогда не подводил меня, как и я его. Но сегодня я подвела нас обоих. Я боялась даже голову поднять, зарывшись в коконе из волос, словно меня никто не видел.

Кто-то принялся меня поднимать, пока я судорожно хватала ртом воздух. Меня бросило в жар и вдруг захотелось провалиться под этот пол.

– Давай, идем отсюда. Кира, ты слышишь?